Эльтерман получил приказ выслать в Якутск два катера со всей командой. На одном катере помощником начальника работал Вайдевутис, на другом начальником был Юргис. Неужели нам улыбнется такое счастье, что мы сможем переехать в Якутск, где и сообщение совсем другое, и вообще он ближе к Литве! Эльтерман был хорошим человеком, он сделал так, что обе мои семьи были определены в Якутск. Вот только отец Юргиса… Пока Юргис плавал на катере, отец все навещал Гасюнене. Однажды вечером он позвал меня к ней. Стол был накрыт белой скатертью, стояла бутылка и закуска. Пригласил садиться. Начал отец так:
— Юрате, ты сама видишь, что с тех пор, как ты пришла в наш дом, я остался в стороне и чувствую себя никому не нужным… Поэтому я нашел себе подругу, которая будет мне спутницей до конца моих дней. С этого дня я перехожу жить к Стасе.
Так я отпраздновала свадьбу отца Юргиса и мачехи.
В сентябре 1949 года вышел приказ пересмотреть состав команд катеров. Собираться долго не пришлось. Мы сложили свои пожитки и отправились к верховьям реки. Прощаясь с товарищами, Юргис напился так, что уже не мог стоять у штурвала. Мне ничего не оставалось делать, как взять штурвал в свои руки. Первый и последний раз в жизни. В свое время Юргис мне объяснял, как находить фарватер и что означают знаки на берегу. Я вела первый катер, и весь караван следовал за мной… В конце концов Вайдас увидел меня за штурвалом и вырвал его у меня из рук:
— Сумасшедшая, посадишь на мель, мы до Якутска и не доплывем!
Благополучно добрались до Коугастаха. Встали у берега. Вся команда, хорошенько упившись, спала. Нам предстояло ждать морское судно. Я сошла на берег и направилась к Ядзе. Чувствовала я себя неловко: Ядзю от Юргиса отговорила, а сама вышла за него… Отдала ей крестик, попросила, чтобы она никогда его не продавала. Во имя своего будущего ребенка Ядзя пообещала не продавать.
— Живу хорошо, — рассказывала мне Ядзя. — Денег навалом, едим досыта, одеты-обуты, Петька хорошо зарабатывает, любит меня, к этому прохвосту Юргису я тебя нисколько не ревную.
Она была беременная. Жил с ними и ее брат Владас. Ядзя предложила мне посушить сухари в дорогу — кто знает, всегда ли сможем купить продукты. Я так и сделала. Приехал Эльтерман. Юргис купил пару бутылок коньяка, чтобы угостить его. Мы простились с Эльтерманом, поблагодарили его за доброе сердце — ведь он вполне мог оставить Вайдевутиса с мамой в Крестах.
Приплыло морское судно, потащило наши катера в море. У меня сжалось сердце — семь самых лучших и самых страшных лет моей жизни, перекатываясь, как огромная волна, через камни и пни, с грохотом и стоном промчались безвозвратно… Я смотрела на волны, и казалось, глубоко-глубоко на дне вижу Римаса с колышущимися, как водоросли в нашей реке Швянтойи, волосами. Вдруг наш катер стало бросать, как щепку.
— Все на палубу! Живее! — кричал капитан судна.
На катере все пришло в движение со стола упала чашка, чемоданы бросало из одного конца каюты в другой, мы с мамой держались за стены… В дверь сунул голову Юргис:
— Скорее! Катера стали вдоль волны, в любой момент могут перевернуться! Вас сейчас поднимут наверх. Надо будет карабкаться по веревочным лестницам не бойтесь, главное — не смотреть вниз!
Я вышла на палубу. Юргис крепко держал меня за руку. Меня всю трясло. Возле дверцы уже была опущена веревочная лестница. Крепко, как тонущая, я ухватилась за веревки и стала лезть вверх. Я поднималась очень осторожно, шаг за шагом.
— Вот и молодец! Не смотри вниз! Ах, ты оставила там своего милого! Не бойся, не убежит — он за катера отвечает! — подбадривал меня кто-то сверху.
Когда палуба была уже рядом, две сильных руки подхватили меня и в мгновение ока подбросили под потолок. Я перевела дух. Вскоре благополучно забралась и мама. Мы обнялись. На палубе корабля было совершенно спокойно, не ощущалось никакого волнения. Катера подтянули, и корабль двинулся в направлении Тикси.
В Тикси формировался последний караван, потому что скоро река могла замерзнуть. Пароход, которому предстояло вести караван, назывался «Брусилов». К нему прицепили десять барж, потом пароход с каютами и уже затем наши катерки. Я пошла набрать пресной воды из стоявшей на берегу цистерны. Когда я шла по трапу, сильный порыв ветра вырвал у меня из рук алюминиевый чайник. Как нарочно — именно в этом месте, когда мы плыли по Яне, пошла ко дну крышка от этого чайника, а теперь утонул и он сам! На стоявшую рядом баржу грузили капусту. Мне страшно захотелось капусты! Свежей, хрупкой, тушеной!