Во Францию Монкретьен вернулся убежденным сторонником развития национальной промышленности и торговли, защитником интересов третьего сословия. Свои новые идеи он начал осуществлять на практике. Он основал мастерскую скобяного товара и стал сбывать свой товар в Париже, где у него был свой склад. Но главным его занятием была работа над «Трактатом». Несмотря на громкое название, он писал сугубо практическое сочинение, в котором пытался убедить правительство в необходимости всестороннего покровительства французским промышленникам и купцам. Монкретьен выступает за высокие пошлины на иностранные товары, чтобы их ввоз не мешал национальному производству. Он прославляет труд и поет необычную для своего времени хвалу классу, который он считал главным создателем богатства страны: «Добрые и славные ремесленники чрезвычайно полезны для своей страны; я осмелюсь сказать, что они необходимы и должны пользоваться почтением».[13]
Монкретьен был одним из видных представителей меркантилизма, о котором пойдет речь в следующей главе. Он мыслил хозяйство страны прежде всего как объект государственного управления. Источником богатства страны и государства (короля) он считал внешнюю торговлю, особенно вывоз промышленных и ремесленных изделий.
Свой труд, который он посвятил молодому королю Людовику XIII и королеве-матери, Монкретьен сразу после выхода в свет представил хранителю государственной печати (министру финансов). По-видимому, верноподданническая по форме, книга была сначала принята при дворе неплохо. Автор ее стал играть известную роль как своего рода экономический советник, а в 1617 г. занял пост градоначальника в городе Шатильон-на-Луаре. Вероятно, в это время он получил дворянство. Когда Монкретьен перешел в протестантство и как он оказался в рядах повстанцев-гугенотов, неизвестно. Возможно, он разочаровался в надеждах на активное и реальное осуществление его проектов королевским правительством и был возмущен, видя, что оно вместо этого раздувает пожар новой религиозной войны. Может быть, он пришел к выводу, что сложившимся у него принципам больше соответствует протестантизм, и, будучи человеком решительным и смелым, поднял за него оружие.
Но вернемся к «Трактату политической экономии». Почему Монкретьен так назвал свое сочинение и была ли в этом какая-нибудь особая заслуга? Едва ли. Меньше всего он думал, что дает название новой науке. Такое или подобное сочетание слов, так сказать, носилось в воздухе — в воздухе эпохи Возрождения, когда воскрешались, переосмысливались и получали новую жизнь многие идеи и понятия античной культуры. Как всякий хорошо образованный человек своего времени, Монкретьен знал греческий и латинский языки, читал древних авторов. В «Трактате», следуя духу времени, он то и дело ссылается на них. Несомненно, ему было известно, какой смысл слова экономия и экономика имели у Ксенофонта и Аристотеля. У писателей XVII в. эти слова по-прежнему означали еще домоводство, управление семьей и личным хозяйством. Немного позже Монкретьена один англичанин опубликовал книгу под названием «Наблюдения и советы экономические». Автор определял экономию как «искусство хорошего управления домом и состоянием» и занимался, например, такой проблемой, как выбор джентльменом подходящей жены. Согласно его «экономическому» совету, следует выбирать в супруги даму, которая «будет столь же полезной днем, сколь приятной ночью».
Очевидно, это была не совсем та экономия, которая интересовала Монкретьена. Все его помыслы были направлены именно на процветание хозяйства как государственной, национальной общности. Не удивительно, что перед словом экономия он поставил определение политическая.
Добрых 150 лет после Монкретьена политическая экономия рассматривалась преимущественно как наука о государственном хозяйстве, об экономике национальных государств, управляемых, как правило, абсолютными монархами. Только при Адаме Смите, с созданием классической школы буржуазной политической экономии, ее характер изменился и она стала прекращаться в науку о законах хозяйства вообще, в частности об экономических отношениях классов.