ЮНОСТЬ
(Роман)
П.Я. Мирошниченко
Памяти друзей моего детства Юрки Сенявина и Мишки Шахворостова, погибших в Великой Отечественной войне, посвящаю.
ЧАСТЬ I.
ГЛАВА 1.
- Мир полон красивых женщин, - сказал Васька.
- И дураков, которые не знают, как к ним подступиться, - дополнил его друг Сергей.
Сквозь шутливость в голосе Васьки слышалась праздничная приподнятость, и слово "женщин" он произнес сочно, с "шиком", как нередко стараются говорить чистые юноши, втайне благоговеющие перед манящим и таинственным понятием "женщина".
Сергей сделал свое дополнение с легкой назидательностью, которой он забыл придать шутливый характер, и несколько рассеянно, не выходя из потока своих мыслей. Снижать пафос своего друга сентенциями подобного рода, видимо, давно уже стало его привычкой.
Они подходили к празднично освещенному яркими огнями корпусу университета, где сегодня был первомайский бал-маскарад. Это событие будоражило студентов всего города, так как в университете были самые интересные девушки (также как в Водном институте - самые интересные ребята).
Оба друга были возбуждены самыми радужными ожиданиями. Уже слова "первомайский бал-маскарад" таили бездну неизведанных и восхитительных удовольствий. Будет множество по-праздничному красивых девушек, в маскарадных костюмах, в масках, и будут танцы - со всем их магическим и привлекательным для молодости значением.
Но друзья по-разному ожидали радостей бала.
Васька вот уже несколько дней был окончательно и безумно влюблен. Он теперь совершенно ясно увидел, чтo то, что казалось ему любовью к Клавке (как он теперь называл ее) Федосовой, была вовсе не любовь, а просто так. У нее совсем ничего особенного нет. Он, собственно, это все время понимал. Ну, ходили по вечерам, болтали, смеялись, даже целовались в темном парадном. Но теперь об этом даже вспоминать не хотелось. Это, конечно, типичное не то. А вот теперь он понял, что "влип" по-настоящему (ему и слово это - "влип" - нравилось, в нем был радостный для него трагизм безумной и безнадежной любви, ибо всякая истинно безумная любовь - любовь безнадежная). За эти несколько дней он, проявив массу ловкости и тонкой змеиной хитрости, выведал множество очень важных сведений о ней. И чем больше он разузнавал подробностей о Тане Гаевской, первокурснице филологического факультета, тем сильнее чувствовал, что он влип. Особенно его волновали сообщения о том, что и тот в нее влюблен, и тот, и тот. Когда Васька узнал, что у него много соперников, он понял, как он отчаянно влюблен. Но ему так и не удалось еще выведать самое главное - есть ли среди них ее избранник. Идя на бал, он и надеялся, во-первых, решить этот вопрос жизни и смерти и, во-вторых, познакомиться по-настоящему с ней.
Васька был парнем 176 сантиметров роста, широким в костях, с большими кистями рук и ногами в туфлях 42 номера. Пошитый по моде коричневый в искорку костюм не мог скрыть его сильной, хорошо физически развитой фигуры, которая выглядела бы тяжеловатой, если бы не та легкость размашистых и точных движений, которая обнаруживала в нем спортсмена. Его манера при ходьбе ставить ступни параллельно и захлестывать назад кисть расслабленной руки говорили о том же. Лицо у него было круглое, с нежной, розоватой кожей, на щеках и верхней губе только начинал пробиваться светлый пушок. На этом лице со вздернутым остреньким носом, свежими губами, светлыми бровями и такого же цвета прямыми льняными волосами привлекали внимание большие, синие глаза с густыми, длинными, черными, слегка закрученными ресницами. Втайне очень недовольный своей недостаточно эффективной совсем не суровой и мужественной (как ему хотелось) физиономией, Васька иногда видел в глазах своих то необычное и привлекательное для девушек, что он хотел бы видеть в своем лице. А иногда и глаза казались ему девическими, а не мужественными. Если бы Васька знал, что при взгляде на его лицо невольно приходила мысль, какой он был, вероятно, очаровательный ребенок-пупсик, он был бы еще более огорчен своей внешностью.
Таков был Васька (как его все именовали) Черныш.
Шедший рядом Сергей Астахов был приблизительно одного с ним роста, но стройнее и потому казался выше. Элегантный, модный синий костюм подчеркивал широкие прямые плечи, высокую грудь, узкий таз. В его легкой походке и во всех движениях чувствовалась естественная и непринужденная сдержанность; в нем не было размашистости его друга.
У него было смуглое, продолговатое, правильного овала лицо, тонкий прямой нос, чувственно красные, сильно извилистые губы и каштановые, слегка вьющиеся волосы. Большие, красивого разреза, глаза, глубоко сидящие под надбровными душами, были серые, сине-пепельного оттенка. Но иссиня черные брови и такие же черные прямые ресницы создавали впечатление темных глаз.
Для его лица было характерно выражение спокойствия и невозмутимости, которому в душе завидовал и иногда стремился подражать Васька. Бывало еще в школе, во время жаркого ребяческого спора в классе, Сергей сидит и молча слушает. Только глаза неторопливо рассматривают спорщиков. И часто только по глазам - внимательным, любопытным или насмешливым - можно было определить его отношение к спору. Казалось, ему совсем не хочется вмешаться в прения. Спросят его мнение - он, не торопясь, рассудит, иногда совершенно неожиданно заметив ту сторону вопроса, которая никому и в голову не приходила - значит, пока ребята спорили, у него мысли своим путем развивались. Поэтому Васька и решил, в конце концов, что Сергей не кривляка, а характер у него такой - задумчивый, скрытный, неторопливый. Это, поначалу, и потянуло живого, открытого, экспансивного Ваську к Сергею. Иногда Васька думал, что тот просто флегматик с замедленной реакцией, но, когда они увлеклись спортом, оказалось, что у Сергея была идеальная реакция на стартовый выстрел, на мяч в волейболе, превосходная резкость в боксе.
Сергей ни в кого не был влюблен. Он пребывал, как сам говорил, лояльным ко всем красивым девушкам. Пережив уже несколько "серьезных" побед, он охладел и разочаровался в любви, которую презрительно называл телячьим восторгом. Быть разочарованным в любви ему очень нравилось. Он знал, что многие юноши любят рядиться в печоринскую тогу "роковой" для женщин холодности и разочарованности, и нередко жестоко и изобретательно издевался над этим позерством. Но сам, в душе, не раз находил в себе с чувством самодовольства общее с лермонтовским героем. Он был холоден, сдержан и корректен; у него также были маленькие кисти рук, с тонкими, длинными, широкими на концах пальцами, с аккуратно подстриженными розовыми ногтями (какие, вероятно, были у Печорина). Маленькие кисти рук и ступни ног (40-й размер) с высоким подъемом - признак породы. Он тоже во время ходьбы не размахивал широко руками - признак скрытности характера. И тоже никого не любил (современные юные Печорины печоринствуют только в сфере амурных отношений общества). У него не было своей Веры, которой бы он внушил роковую страсть, но он не сомневался, что мог внушить такое чувство, если бы встретил женщину, способную на него.