- Нормально… устал…
- Что так? – лениво спрашивает он.
- Что-то всего столько приключилось…после размеренной жизни по уставу, это довольно тяжело.
- И зачем ты поперся в военное училище?! – не перестает удивляться мой друг.
- Захотелось…
- А! Ну, тогда конечно…
Мы сидим молча и нам не нужны лишние слова, чтобы передать наши чувства. С четырех лет мы вместе, знаем друг друга от и до. Мы понимаем все и без слов.
- Когда обратно?
- Завтра вечером.
- Что будешь делать?
- Не знаю…отдыхать. А у тебя как?
- Горохова отчислили.
- За что?
- Поймали в Москве у американского посольства.
- О, как! А что там он делал? Бомбу подкладывал?
- Просил политического убежища.
- Дали?
- Нет, передали милиции.
- А потом?
- На комсомольском собрании исключили из комсомола, а затем и из института отчислили.
- А что он забыл в этой Америке?
- Говорит, что хотел организовать рок группу.
- Музыкант что ли?
- Нет! Деловой человек!
- Он игру-то придумал?
- Да…
- Продал?
- Нет.
Мы продолжаем сидеть и вновь замолкаем на некоторое время. Я никуда не спешу, и он тоже. Двор пуст. Полдень. Через двадцать минут во двор входит Серега. Он живет в соседней пятиэтажке и на два года младше нас. Я бросаю лениво на него взгляд, но вдруг замечаю какую-то необычность в его поведении и походке. Он странно подпрыгивает на ходу, потом через шагов десять, пятнадцать останавливается и трясет головой, что-то бубня себе под нос. Потом вновь продолжает свой путь тем же образом и вновь все повторяется. Я уже с интересом слежу за ним. Мне кажется, что он стал совсем ненормальным. Он нас не видит, и мы не зовем его. Странное дело, но я раньше не замечал за ним такой странности, он всегда был обычным, нормальным парнем.
- Что с ним? – спрашиваю я будущего врача.
- С ним-то? Все в порядке.
- А что он так себя странно ведет?
- А! ты о его походке! От армии косит! Между прочим, неправдоподобно.
- Так его еще не призвали же, значит неплохо косит.
- Там, возможно, не только в этом дело…
- Он поступил куда-нибудь?
- В «политех» в прошлом году.
- Значит в «политех» взяли с ненормальностью.
- Так у него приступ начался недавно. Пред весенним призывом.
- Как думаешь, долго ему предстоит играть роль чудика?
- Думаю долго.
- Да, потерян для нас он!
- Думаю, да…
Наш дружок проходит мимо, так и не заметив своих друзей детства. Он исправно играет роль, так что никто не упрекнет его в том, что он косит от армии только во время медицинских осмотров, он хорошо вжился в свою роль. Мы продолжаем лениво наслаждаться прохладой тенька и легкого ветерка. Жизнь прекрасна в любых ее проявлениях. Даже простое сидение в теньке может доставить настоящее удовольствие.
* * *
Я иду вверх по улице Ленина к Стасу. Он мне позвонил из дома. Они тоже вернулись со стажировки, но только на день раньше. Также, как и мы они разбежались на сутки, договорившись о месте и времени встречи. Улица Ленина между моим домом и домом Стаса идет под углом чуть ли не тридцать градусов. Она здесь сплошь застроена одноэтажными кирпичными и из желтого известняка домиками. Вдоль проезжей части плотно растут пирамидальные тополя, устремляющиеся ввысь на фоне низких крыш. Тротуар узкий и весь покорежен корнями различных деревьев, асфальт то там, то здесь приподнят и весь в трещинах. В детстве мы бегали по этой улице и собирали шампиньоны, коих росло очень много. Бывало мы могли собрать до ведерка белых грибных «дворняжек». Машин мало и только один раз меня обогнал старый желтый «лиаз» с номером «пятнадцать». Мне, конечно, можно было проехать одну остановку, но я предпочел подняться пешком. Я никуда не спешу и просто иду, наслаждаясь воздухом детства, свободы и печали.
- О! Привет! – окликает, видимо меня, поскольку рядом никого больше нет, женский голос. Я поднимаю от асфальта глаза и вижу перед собой Леру. Она в легком сарафане, все пышущая молодостью и зовущая к телесным утехам.
- Привет! Как ты здесь оказалась? – задаю я праздный вопрос, просто не зная, что сказать.
- По делам. А ты уже со стажировки вернулся?
- Да, вчера вечером…
- Когда за забор пойдешь?
- Завтра.
Она улыбается и не знаю как, но манит меня к себе. Ее жесты, взгляды, улыбка, - все говорит о ее желании.
- Может пойдем ко мне? – наконец решает она предложить мне в лоб, видя, что я делаю вид, что не понимаю ее.
- Когда?
- Да хоть сейчас! Я забегу на минутку к подруге и пойдем. Дома никого, мои уехали…
Во мне не загорается никакого желания. Я сразу думаю о своей Наташе и невольно сравниваю этих двух девушек. Безусловная победа принадлежит моей Наташе. Но я не хочу обидеть Лерку.
- Извини, но я не могу… - выдавливаю я из себя.
- Ну, тогда вечером, когда освободишься! – она так и не понимает причину моего отказа, считая, что я просто сейчас занят.
- Извини, но и вечером ничего не получится…
- А что случилось? – Лера насторожилась.
- Понимаешь, я там… на стажировке…, ну, в общем у меня не получиться… - я никак не могу найти благовидную причину своего отказа.
- Что там случилось?
- Ну, в общем… я стал импотентом! – внезапно вырывается у меня.
- Что?! – хохочет Лера.
- Стал импотентом! – уверенно подтверждаю я свое заявление.
- А! – девушка перестает хохотать и недоверчиво смотрит на меня. Конечно, она все поняла. Поняла, что я ей вру потому, что не хочу к ней прикасаться. Она обижена и обескуражена. – Ах, вот оно в чем причина… Ну, ладно, лечись… И, если все восстановится, то ты знаешь, как меня найти! Я буду очень ждать тебя!
Она стоит и не смеет уйти. Я тоже стою, пытаясь быстро сообразить, что мне делать дальше. Я не переживаю по поводу своего вранья, но мне не хочется выглядеть вруном, поскольку чувствую, что Лера мне не верит.
- Хорошо. Обязательно позвоню, - обещаю я, хотя опять знаю, что вру. Я больше не встречусь с ней и не дотронусь до ее зовущего к себе тела.
- Ладно, пока! – она машет мне ручкой и делая вид, что ничего не произошло, уходит вниз по улице. Я еще некоторое время стою, провожая ее взглядом, смотрю, как поднимаются легкие полы ее сарафана. Потом сбрасываю с себя все чувства неудобства и стыда за свое вранье, и продолжаю свой путь вверх по улице.
Вот и закончилась эта глава в моей жизни, я перевернул последнюю страницу, но я уже читаю следующую, а эту, уж так получилось, я прочел немного позже. Жизнь, она не книга, в ней нет строгого разграничения на главы. Она течет плавно и непрерывно, ее нельзя закрыть и отложить в сторону до лучших времен, до нужного настроения. Она сама создает настроение, которое потом может длиться долго, а может закончиться уже через час. Мы идем по жизни, листаем страницы, но никогда не сможем перелистнуть их вперед, посмотреть, что там, о чем идет речь и потом вновь вернуться на оставленную страницу. Это можно только в книге, когда читаешь чужую жизнь. Можно остановиться, оглянуться, передохнуть, осмыслить прошедшее, возможно, решить, как поступать впредь, но и это только теоретически. Мы не властны ни над собой ни, тем более, над жизнью. Она ведет нас, а не мы ее. Она предоставляет нам, как кажется, шанс пойти в нужном направлении, но и это иллюзия, страшная иллюзия жизни, обман, припасенный для каждого из нас. Стоя у камня мы вроде выбираем тот путь, который хотим, но не знаем, что все равно путь приведет не туда, куда написано, а туда, куда предназначено свыше. Нам только кажется, что мы можем что-то изменить. Да, на час, на день, на неделю, мы меняем свою жизнь, но она словно упругий стальной прут, сколько его не гни, не изгибай в разные стороны, он все равно в итоге выпрямится. А мы пойдем туда, куда, возможно и не хотим, но туда, куда нам предписано.
Я иногда задумываюсь, а если бы я не поступил бы в военное училище, как сложилась бы моя жизнь? Если бы не поехал бы на стажировку со Строгиным, что тогда было бы? И ответ напрашивается сам собой. Ничего бы не изменилось. Рано или поздно, я бы пережил все то, что я пережил. Ничего мы не можем изменить в своей жизни…