Выехав из рощи, молодые охотники сдержали лошадей, невольно залюбовавшись царившим на лугу оживлением. Одни антилопы-скакуны мирно щипали травку, другие, резвясь, высоко подпрыгивали в воздух. Тут же паслось стадо дау. Эти вели себя степенно, хотя время от времени все вдруг бросались в сторону, как бы играя или чего-то испугавшись. Самки полосатых гну соединились в большое стадо, а самцы окружили их кольцом, собравшись по трое и по четверо вместе. Самцы стояли величественно и неподвижно, но заметно было, что они внимательно следят за своими подопечными: иногда они громко фыркали или испускали особенный резкий крик в знак предостережения или гнева. Стоять так они могут часами, отдельно от всех прочих, маленькими группами, ведя между собой какой-то разговор и в то же время исправляя должность часовых при общем стаде дау, антилоп и своих собственных супруг.
Охотники посовещались и решили атаковать стадо гну. Внезапно нападать из засады не стоило - юноши были уверены, что они без труда догонят любое животное и пристрелят его на скаку. Так и было условлено. Прекрасные создания - дау, несмотря на свою красоту, как дичь не годились, а молодым охотникам нужна была только дичь. Антилопы-скакуны их тоже не интересовали, но мясо гну было приманкой для всех - оно очень сочное и вкусом напоминает не оленину, а говядину, потому что гну, в сущности, скорее бык, чем антилопа.
Подхватив брошенный Гендриком лозунг: "Ростбиф к обеду!" - юноши понеслись в атаку на стадо гну.
Они не старались скрыть свое приближение; впереди мчались собаки - теперь их было только пять, - и любимица Гендрика скакала первая.
В одну секунду все на лугу пришло в движение. Каждая порода животных на свой лад бросилась искать спасения. Красавцы дау сбились в кучку и побежали куда глаза глядят; скакуны, по своему обыкновению, рассыпались по сторонам; а гну, соединившись в беспорядочное стадо, сначала ринулись прочь от охотников, затем разделились надвое, повернулись - одни направо, другие налево - и помчались обратно, охотникам в тыл.
Вид луга совершенно изменился. Зебры исчезли так же, как и скакуны. Перед охотниками остались одни гну, но эти не сбились все в одно место: они были повсюду, кругом. Часть спасалась от собак, другие разбегались по сторонам, третьи, проскакав назад ярдов двести - триста, вдруг снова бросались вперед и проносились так близко от лошадей, что охотникам казалось, будто они вот-вот нападут на них. Свирепые маленькие глазки, острые, круто загнутые рога, черная взъерошенная грива - все придавало им вид грозного врага, каким они и становятся, когда решатся перейти в нападение. Раненый гну очень опасен даже для всадника, а пешему и вовсе не устоять против стремительной атаки рассвирепевшего зверя.
Очень странным показалось молодым охотникам, что самцы, вместо того чтобы бежать вместе со всеми, отчего-то медлили в тылу убегающего стада. Иные даже совсем останавливались, оборачивались и, громко фыркая, глядели на охотников; потом вдруг пускались вскачь, и случалось, что, столкнувшись нечаянно друг с другом, тут же затевали драку. И дрались они не для отвода глаз. Напротив, старые самцы, казалось, всерьез старались забодать один другого: сбежавшись, они падали на колени и стукались головами так, что громко трещали рога и крепкие шлемообразные лбы. Но, несмотря на это, они тотчас разбегались при приближении охотников, и попасть в них было очень трудно. Если б не гончие, то молодые люди вернулись бы, чего доброго, в лагерь с пустыми руками. Собакам, однако, удалось собраться в стаю и, выбрав одного старого самца, отрезать его от остальных. Во всю мочь погнали они его по полю: Гендрик и Толстый Виллем пришпорили коней и помчались следом; поскакали и их братья, но травля затянулась, и они один за другим стали отставать.
Самец не пробежал и двух миль, как собаки насели на него. Он почувствовал, что от них не уйти, круто повернул, ринулся навстречу своим преследовательницам и раскидал их рогами по сторонам.
По всей вероятности, старый гну успешно отбился бы от всех пятерых, если б в это время не приблизились охотники; новый испуг придал ему сил, и, бросив собак, он со всех ног пустился бежать по равнине. Еще миля - и гну скрылся бы в перелеске; там, видимо, он и искал спасения, но у него не хватило дыхания. Он не добежал еще до леса, а собаки уже то и дело хватали его за бока. Тогда он еще раз принял оборонительное положение и стал бить рогами направо и налево. Это была храбрость отчаяния. Пять собак одновременно набросились на старого гну - одна вцепилась ему в горло, другие повисли на крупе и на задних ногах. Скоро они свалили бы его на землю и битва бы кончилась, но тут подъехали Гендрик с Виллемом, и две пули, пробив ему ребра, прекратили его мучения.
Глава XXI
НОСОРОГ
На этот раз Ганс и Аренд тоже увлеклись охотой и прискакали почти тотчас после того, как пал мертвым старый гну. Клаас и Ян, от которых благодаря открытой местности не ускользнула ни одна подробность травли, что было сил погоняли своих запыхавшихся пони и явились минутой позже старших братьев.
Все шестеро спешились. После быстрой скачки надо было отдохнуть самим, дать отдых лошадям, а также содрать шкуру с самца. По заведенному у них порядку, Аренд исполнял обязанности шеф-повара, Гендрик и Толстый Виллем были мясниками, а Ганс, как ботаник экспедиции, - зеленщиком: знакомство с растениями помогало ему поставлять на походную кухню различные съедобные коренья и овощи, растущие в диком состоянии на равнинах Южной Африки.
Пока Гендрик и Виллем снимали шкуру, Ганс и Аренд препарировали голову и рога. Они и охотились-то почти столько же ради рогов, сколько ради мяса. Это был новый трофей для украшения холлов в Грааф-Рейнете. Рога обыкновенного гну достать нетрудно, но рога полосатого считаются ценностью, так как эти животные водятся только в отдаленной части страны.
Клаас и Ян помогали старшим - подавали ножи, поддерживали во время рубки части туши и обрезки кожи и вообще всячески старались быть полезными. Таким образом, никто не оставался без дела.