Глаза Морико кровожадно блеснули.
— Теперь его физиономия еще уродливее!
Парочка расхохоталась. Порез Джека вновь начал саднить. «Морико смеет называть меня уродом! — подумал он. — Да у нее зубы черные!»
— Когда же даймё Камакура нападет? И когда банда Скорпиона приступит к заданию?
— Терпение, Морико. — Кадзуки положил руку ей на колено. — Наш господин ждет, пока другие самураи перейдут на его сторону. Отец говорит, что недавно к армии примкнул даймё Сатакэ из провинции Дэва. Даймё Камакура хочет, чтобы ему присягнули на верность северные правители.
— Зачем? У него хватит воинов, чтобы вышвырнуть всех гайдзинов из Японии.
— Но не хватит, чтобы захватить власть в стране.
— Так это правда? — прошептала она.
Кадзуки кивнул.
— Откуда ты знаешь?
— Даймё Камакура очень доверяет отцу. — Кадзуки наклонился к Морико и многозначительно понизил голос: — Мне дали особое поручение, от самого Камакура.
Морико потрясенно глотнула.
— Что ты должен сделать?
— Умный сокол не выставляет когти напоказ, — ответил Кадзуки.
— Не понимаю. — Морико озадаченно вытаращилась на него.
— Это значит, великий воин никогда не показывает истинную силу, пока не пришло время. Даймё Камакура обещал мне награду за верную службу.
— Какую?
— Собственный замок!
Морико пришла в восторг.
— Ты станешь даймё! — заискивающе проблеяла она.
Этого Джеку хватило с головой. Что бы там Акико ни рассказывала о семье Ода, которая поддерживает даймё Такатоми, теперь ясно, что это неправда. Нужно предупредить Масамото!
Незаметно выскользнув из конюшни, Джек помчался в школу.
Во дворе он увидел опекуна, заходящего в Буцу-дэн с сэнсэем Ямада. Перепрыгивая через ступеньку, Джек понесся следом и застал их увлеченными беседой у огромного бронзового Будды.
— Я слышал Кадзуки… в конюшне… — выпалил Джек, хватая ртом воздух. — Его отец на стороне даймё Камакура…
— Мы знаем, — перебил Масамото, взяв его за руку.
Джек ошеломленно замолчал.
Самураи обменялись серьезными взглядами, затем сэнсэй Ямада произнес:
— Делать нечего, придется ему сказать.
Масамото повернулся к Джеку:
— Сейчас мы доверим тебе очень важный секрет. Понимаешь?
Джек поклонился.
— На самом деле Ода-сан на нашей стороне. Он информирует нас о планах даймё Камакура, — объяснил Масамото.
— Отец Кадзуки — шпион?
Опекун кивнул.
— Так нужно, чтобы Камакура ничего не заподозрил. Всей семье Ода-сан пришлось поклясться ему в верности, включая Кадзуки-куна. Даже они ничего не знают.
Джек понял, что Кадзуки полностью верит в инсценировку. Тем хуже.
— Не волнуйся из-за Кадзуки-куна, — сказал Масамото, заметив тревогу на лице Джека. — Когда придет время, Ода-сан откроет сыну правду. А до тех пор ты должен держать язык за зубами. Если даймё Камакура что-то узнает, Ода-сан и его семью немедленно казнят.
— Обещаю, — ответил Джек, понимая серьезность дела. — Но если вам известно, что даймё Камакура намерен захватить власть, почему Совет не остановит его сейчас?
— Это не так-то просто, — возразил Масамото. — Хотя мы знаем, что будущая война связана не только с верой, в открытую даймё Камакура заявляет лишь об изгнании христиан и чужеземцев. Он один из главных членов Совета и утверждает, что действует в интересах Сатоси. Камакура якобы защищает Японию от угрозы со стороны гайдзинов и сражается во имя императора.
— Он убивает невинных! Разве этого мало? — возмутился Джек.
Масамото печально покачал головой.
— К сожалению, — вздохнул он, — Камакура хитер и изворотлив, как игрок в шахматы. Пока он не пойдет против японского даймё, никто не будет с ним воевать. Иначе агрессором будет Совет. Если мы развяжем войну, то сами станем врагами императора.
— Выходит, войны не миновать…
— Не обязательно. Многое зависит от того, обеспечит ли себе даймё Камакура необходимую поддержку. Пусть у него и большая армия, объединенным силам Совета она не страшна.
Несмотря на заверения Масамото, Джек продолжал сомневаться.
Ясно одно — надвигающаяся война не поможет найти журнал. Похоже, сам Масамото не очень-то заинтересован в поисках. Остается надеяться, что журнал не расшифруют. Тем временем главное — изучать технику «Двух небес» и быть готовым к чему угодно.
Джек сидел на деревянной лошадке в гуще прелых листьев.