Сашуня показал Юре большой палец. Ребята, не сговариваясь, устремились за голосом.
«Симпозиум астрофизиков, геофизиков, биологов, геологов, геохимиков, биохимиков…» — перечислял диктор.
Ребята, как загипнотизированные, шли за транзистором.
«…обсудил создавшееся положение и пришел к следующим выводам. В течение ближайших месяцев льды Гренландии и Антарктиды полностью растают…»
— Ура-а-а!!! — заорал Юра.
— Все-таки молодец Лопатин! Точно все предусмотрел в своем проекте! — одобрительно сказал Сашуня.
— Тихо, вы! — погрозил кулаком владелец транзистора.
«…в результате уровень мирового океана повысится в среднем на семьдесят — восемьдесят метров! — продолжал диктор. — Многие страны Европы, Америки, Азии и Африки окажутся затопленными. В зоне умеренного климата возникнут пустыни. Пока трудно сказать, сумеет ли человечество в имеющиеся короткие сроки приспособиться к новым геофизическим и климатическим условиям. Кроме того, могут возникнуть и другие, еще более серьезные явления, предсказать которые пока не представляется возможным…»
Потрясенные услышанным, ребята предоставили владельцу транзистора идти своим путем.
— Нет, какая сволочь этот Лопатин со своим проектом! Кретин! — сказал возмущенный Сашуня. — В десятом классе учится, а какую простую вещь не смог предвидеть! Ведь это все равно, что всемирный потоп!
— А ты где был? — презрительно отпарировал Юра.
Лена заплакала.
— Да не реви ты! — сказал ей Юра. — Подумаешь, горе какое! Все ведь в наших руках! Захочу и верну Землю на старую орбиту, и привет…
— Стой, не торопись! — сказал Сашуня. — Жалко все-таки от такого дела отказываться. Может, Лопатин просто немного просчитался? Может, не на двадцать семь миллионов надо, а миллионов на десять? А? И будет в самый раз?
Юра остановился в нерешительности. С одной стороны, ему очень хотелось как можно скорее предотвратить неизбежную космическую катастрофу. Дело все-таки было не шуточное. Но, с другой стороны, то, что говорил Сашуня, звучало вовсе не так уж глупо.
Виктор Петрович Красиков взволнованно бегал по своему институтскому кабинету.
— Аллочка! — позвал он. — Вы моему отпрыску пропуск заказали?
— Конечно, заказала! Ну, что вы все время нервничаете? — отозвалась Аллочка.
— Понервничаешь тут! — пробурчал Виктор Петрович. — Аллочка! У меня к вам просьба. Встретьте его, пожалуйста. Он должен появиться с минуты на минуту. И, главное, не спугните его! Придумайте что-нибудь… Вот что! Скажите, что у нас в институте будут показывать сегодня знаменитый американский фильм.
В кабинет вошел Коля.
— Ну вот! — сказал Виктор Петрович. — Сегодня джин будет загнан обратно в бутылку, и — молчок! Помните условие! Никому ни слова! Хорошо еще, что мы с вами сравнительно быстро успели синтезировать вещество «Це-один»…
Виктор Петрович открыл сейф, достал и поднес к глазам маленькую колбочку, наполненную прозрачной жидкостью.
— Ну, а потом? Когда все данные будут обобщены? Я надеюсь, мы опубликуем результаты? — вкрадчиво спросил Коля.
— Вам что, мало? — спросил зло академик. — Еще захотелось?
— Но ведь Юра — ребенок! — пробовал возражать упрямый Коля. — Он не может отвечать за свои поступки!
— А вы уверены, что, окажись на его месте вы или я, мы вели бы себя намного умнее? — запальчиво возразил академик.
Ученые были готовы снова начать свою бесконечную дискуссию, наивно полагая, что вопрос о том, стоит ли вторично выпускать джина из бутылки, решать предстоит им. Между тем окончательно решать этот вопрос будет не кто иной, как Юра Красиков. А вот, кстати, он уже здесь, легок на помине.
— Здрасте, — сказал Юра, появляясь на пороге в сопровождении Аллочки, — У вас, правда, будет кино?
— Будет вам и белка, будет и свисток, — загадочно пообещал академик, включая радиоприемник.
«Четырнадцать метров! — загремел дикторский голос. — Эвакуация населения из всех приморских районов Южной Европы продолжается! Общая сумма потерь, принесенных внезапной космической катастрофой, исчисляется десятками миллиардов рублей. Не исключено, что в самые ближайшие дни окажутся затопленными величайшие памятники мирового зодчества…»
Выключив радио, академик Красиков грозно спросил:
— Твоя работа?
Понимая, что утаивать истину не имеет смысла, размазывая по лицу слезы и сопли, Юра сокрушенно признался:
— Моя…
— Ну, вот что! — зловеще продолжал академик. — Я тебя ни разу в жизни пальцем не тронул, но теперь чаша моего терпения переполнилась… Сию же минуту верни Землю на старую орбиту, или я тебя так отлуплю, что ты свою фамилию забудешь!
— У-же… — заикаясь, ответил Юра.
— Так! Прекрасно! А теперь на-ка вот выпей! — Виктор Петрович протянул Юре колбочку с «противоядием». — И скажи спасибо, что мама ничего не знает!
— Что это? — подозрительно спросил Юра.
— Лекарство.
— Горькое? — наивно спросил Юра, из всех сил делая вид, что не понимает, зачем его заставляют ни с того ни с ceго пить какое-то лекарство. На самом-то деле он сразу же смекнул, в чем дело.
— Ничего, не умрешь! — сурово ответил отец.
Юра взял колбочку в руки, понюхал, нерешительно поднес к губам. Он уже совсем был готов выпить ее содержимое и навсегда покончить со своим неслыханным могуществом. Но Юра Красиков не был бы Юрой Красиковым, если бы в этот миг его не осенила еще одна — последняя в этой повести — блестящая идея.
«НЕБОЛЬШАЯ РОКИРОВОЧКА! ПОНЯЛ?» — зазвучал в Юриных ушах голос его демона-искусителя Сашуни. И вот, прежде чем выпить «противоядие», Юра мысленно приказал: «ПУСТЬ В ЭТОЙ СКЛЯНКЕ ВМЕСТО ЛЕКАРСТВА ОКАЖЕТСЯ ОБЫКНОВЕННАЯ ВОДА!»
И, приняв эту меру предосторожности, он, скорчив на всякий случай гримасу отвращения, сделал первый глоток.
— Выпил? Ну вот и отлично! — сказал Виктор Петрович, как всегда, ничего не подозревающий, счастливый от сознания, что он наконец загнал проклятого джина обратно в бутылку.
Евгения Ивановна сидела за письменным столом в своем кабинете. Перед ней на диване, как напроказивший школьник, сидел Виктор Петрович Красиков.
— К сожалению, наша предыдущая беседа не дала положительного результата, — решительно и строго говорила Евгения Ивановна. — Скорее даже наоборот!
Заглянув в лежащую перед ней записку, Евгения Ивановна стала привычно перечислять:
— 24 марта на уроке физики Красиков нарушил закон Ньютона… 27 марта на уроке геометрии затеял безобразную драку с Витей Кострикиным… И эти безумные фантазии… Вы знаете, он выдумал, будто он изменил земную орбиту! Приблизил Землю к Солнцу на двадцать семь миллионов километров… Всему должен быть предел…
— Вы совершенно правы, — серьезно сказал Виктор Петрович. — Тут есть большая доля и моей вины. К сожалению, я не имею права говорить об этом подробнее. Однако поверьте, что все необходимые меры я уже принял. Больше это безобразие не повторится…
Он прижал руку к груди, очевидно, желая сказать что-то еще более убедительное, но в этот момент за дверью послышался топот быстрых шагов. Дверь кабинета распахнулась, и чей-то испуганный голос громко возгласил:
— Евгения Иванна! Скорее! — Опять в б-м «В»!… Юра Красиков творит чудеса.