Суздальскую тысячу Юрий решил не заводить. Зачем городовая рать, если князь в городе? Княжеское войско, вот как надо! А большим воеводой в княжеском войске молодой воевода Пётр Тихмень, со славой возвратившийся из половецкого похода и понравившийся князю своей рассудительностью.
А самое главное - сам князь Юрий Владимирович уже приближался к совершеннолетию.
Вести из Южной Руси приходили не часто и были какими-то отрывочными, не складывались в единую картину.
У Владимира Всеволодовича Мономаха родился ещё один сын - Андрей, и теперь Юрий не был уже младшим Мономаховичем.
Сестра Мария отпущена в Царьград, в супружество византийскому царевичу Леону, а двоюродная сестра Предслава выдана за венгерского королевича. В том честь была всем Всеволодовичам.
Вернулся митрополит Никифор из Царьграда и рукоположил епископов в русские грады: Амфилофия - во Владимир-Волынский, Лазаря - в Переяславль, Мину - в Полоцк. Но что до этого ростовцам? В Ростов-то епископа не прислали.
Князь Никола Святоша, сын Давида Святославича Черниговского, постригся в Печорском монастыре. Вольно ж было ему красный княжеский корзно поменять на монашескую рясу, навряд ли кто из достойных людей соблазнится ему последовать, скучна и убога монашеская жизнь.
Преставился благочестивый старец Ян, прожив на этом свете девяносто лет. Вот кому действительно можно позавидовать!
Половцы на порубежные земли наскакивали, но не в большом числе и без успеха. Так ведь всегда так было! Половцы как злые осенние мухи, отгонишь - опять прилетят, прибьёшь — другие им на смену. Надоело слушать про них.
Любопытнее приданиям старины внимать: о богатырях, о древних градах ростовских, особливо о Суздале. Юрий старцев-сказителей привечал, и те приходили к нему издалека: с Мурома, Белоозера, Ладоги.
И книгочеям князь Юрий внимал охотно. Объявился такой книгочей на суздальском подворье Печорского монастыря, отец Савва. А читал он по древней книге про начальный Суздаль следующее:
«После всемирного потопа, при рассеянии людей при вавилонском столпотворении, пришли в Русь три брата, великие князья Сан, Аверхасан и премудрый Асан, происходившие от Иафета, сына Ноева. Из них два брата остались у Варяжского моря и устроили города, а третий — Асан - ушёл в дикий лес, в топкие места, долго искал удобное место для поселения, долго раздумывал, наконец заложил город по великому своему суждению, назвал его Суждаль».
Северные грады старших братьев Асана - это, конечно, Новгород и Ладога. Выходит, Суздаль Ростова постарше? От прямых потомков Ноевых начало своё имеет? А Киев с Черниговым были ли тогда? Если были, то от которого колена Ноева начало брали?
Было о чём поговорить Юрию с книжником Саввой, зачастил он на княжеский двор, и как-то само собой получилось, что отставил Юрий своего прежнего духовника, а отца Савву во дворец взял.
Потом ещё один собеседник появился у Юрия - киевлянин Лука Нороватый[35], каменных дел мастер и строитель суздальского храма Успенья Богородицы.
Поручая его сыну, Владимир Мономах сказал:
«Сей муж искусен и прилежен, береги его и к советам прислушивайся».
Вскоре Юрий позвал Луку Нороватого и - не пожалел, хотя поначалу показалось, что прозвищу своему вполне соответствовал: княжескому пожеланию, чтобы суздальский храм был подобием Софийскому собору в Киеве, сразу воспротивился, вежливо, но настойчиво:
Как прикажешь, княже. Однако же выслушай, как по моему разумению строить надлежит.
Юрий молча кивнул, разрешая продолжать.
Вокруг Святой Софии Киевской простора много. На возвышенном месте стоит собор, киевскую Гору венчая, издалека виден со всех сторон. Оттого и задуман столь великим. В Суздале же место только для храма невеликого, городскому строению соразмерного. Как в киевском Печерском монастыре. С Печерского бы храма пример брать...
И не просто сказал Лука - на бересте начертил кольцо суздальских валов и то место, которое бы занял в городе храм, если его строить подобным Киевской Софии.
Присмотрелся Юрий к чертёжику. Выходило, как Лука сказал: несоразмерно. Ничего не ответил тогда Луке (научился мудрой неторопливости в княжеских решениях!), но про себя подумал: «Наверно, прав зодчий!»