— Маячь! Ставить стяги! Уряжать полки! — понеслось тем временем от главного воеводы к тысяцким, сотским, десятским — по всей цепи и в глубь воинства. — Ставить стяги!
Жерди и слеги с воинскими хоругвями вздымались за линией рвов перед стеной соснового бора. Приглушенный шум голосов, переступ конских копыт, звяк мечей и щитов, беготня, окрики тысяцких и сотников. Опытных воинов прохватывал внутренний холодок, каждому уже метилась кровавая сеча.
— Ну, что, ратнички, потрудимся? — взывал Жирослав Михайлович, объезжая строй.
— Потрудимся, как Бог есть!
— Готовьтесь, ратнички, труд предстоит славный!
Это уж так: труд для русичей и подвиг ратный, и все, что с работой или ратью связано — заботы и страдания, печаль и горе, боль от ран и язв, недуги и болезни — все-все труд, все, что трудно.
Юрий Всеволодович вместе с главным воеводой объехал всех тысяцких и сотских военачальников. Все на местах, все готовы к битве, один взрачнее и дюжее другого, в полном порядке воинского убранства.
Много ратников бывалых, не раз ходивших с великим князем в походы. Только прежние рати не такими были: победа давала добычу — оружие, дорогие доспехи, пленников-рабов. Уж так велось испокон века повсюду: война — грабительство. А сейчас, даже в случае победы, не будет никакой поживы — ни добра, ни рабов, ни красных женок. Да и татары, надо думать, не рассчитывают на добычу, как рассчитывали, когда брали города, и они пришли в глухую лесную сторону на смерть или на одну лишь славу.
Жирослав Михайлович сразу же распорядился выслать по всей линии обороны — от погоста Бежичи до устья Сити — мелкие отряды лазутчиков. А к оставшимся в живых людям Дорожа выслал подкрепление.
Юрий Всеволодович одобрил это скорое решение и порадовался, что не ошибся в своем главном воеводе. Грузен, не молод, с одутловатым лицом, но стати не утратил. Выше всех ростом, латы облегают его плотно, выглядел Жирослав Михайлович будто бочка, однако подвижности его и сноровке и молодые позавидуют. Ни на кого не подымал начальственного голоса, но замечал все главные упущения и указывал на них строго, взыскивал беспощадно. Помощники и гонцы были у него понятливые и расторопные.
— Подлинно стратег! — похвалил его Юрий Всеволодович.
Не обманул надежд и главный боярин Василька Жидислав, худощавый и подтянутый, что тетива жильная. Он сумел быстро и справедливо, не вызвав ни у кого ни ропота, ни нареканий, раздать пешим ратникам оружие и броню, определить каждому свое место.
Старый дружинник Якум с красным от мороза лицом и черной с редкими серебряными нитями бородой находился при великом князе безотлучно, все распоряжения понимал с полуслова. Еще только собрался Юрий Всеволодович верхоконных дружинников предупредить, чтоб не вздумали гнаться за татарами, а Якум уж вскочил на снежный взлобок берега, перекрыл горячим головам путь:
— Они заманят вас туда, где у них главные силы. Или не слышали про их коварство?
Глеб Рязанский, невыспавшийся и похмельный, ходил хвостом за великим князем и канючил:
— Вели, Гюрги, дать мне меч! Не с укладным же ножиком мне драться?
— Будешь при мне толмачом. Ужо возьмем пленных, станешь их пытать.
Глеб в ответ взглянул вдруг остро и трезво, но смолчал.
Кашевары — старый Леонтий и молодой Бровач — тоже взялись за оружие, хотя Жирослав Михайлович и попенял им, что присмотр за котлами и варевом бросили.
Святослав не находил себе места, забыв обиду, все допытывался у брата, где ему быть да кем предводительствовать. Глядя на своего князя, и слуга его Проня чувствовал себя лишним.
Братаничи, все трое, во главе со старшим Василько и своими боярами быстро заняли отведенное им и их ратникам расположение в междуречье Сити и Мологи, там, где истоки обеих рек близко сходились к поросшему лесом взгорью.
Солнце только-только поднялось над еловым перелеском, как уж все полки заняли назначенные им места обороны.
Юрий Всеволодович на своем вороном Ветре начал смотр воинства.
На левом крыле стояли служилые люди, собранные из разных мест, но все обученные военному делу и почти все имевшие на себе бронь — проволочные кольчуги, пластинчатые латы или хоть самодельные из луба, обтянутого кожей, все это броненосное воинство — железные полки латников находилось под началом Жирослава Михайловича.