- Добро, - повторил Семен. - На аэродром хочешь?
- Как там? - помолчав, спросил Юрка.
- Летают,- неопределенно ответил Семен.
Юрка ожидал, что он передаст ему приветы, расскажет новости. Как там Вася-Василек? Летчики? Но Семен похлопывал синей пилоткой по сапогам, помалкивал. Черные волнистые волосы спускались ему на обожженный солнцем лоб. Широкие брови смыкались на переносице. Большой, сильный, стоял Семен и с любопытством смотрел на Юрку. Давненько не виделись они. С весны. Изменился Гусь. Ростом выше стал. Лицо обострилось, похудело. Скулы, как две сливы, выпирали на щеках. А буйный прямой волос рос, как хотел: вкривь и вкось. Глаза были такими же большими и зелеными, только вроде бы помягче стали, подобрее.
- Поехали, Огурец, со мной, - сказал Семен.
- К летчикам?
- Будешь шофером… Машину научу водить.
- Бензовоз?
- А что, плохая машина?
Гусь окинул равнодушным взглядом пузатую машину, похожую на гигантского зеленого муравья с яйцом, сказал:
- Поднеси к твоему бензовозу спичку -один пшик останется.
- Не поедешь?
- Кабы к летчикам,-сказал Юрка.- А бензовоз… Ты же сам говорил, что на нем после войны воду будешь возить. А я летать хочу. Как Северов.
- Учиться на летчика, Огурец, надо,-сказал шофер. - А ты лоботряс.
- Лоботряс? - сказал Юрка. - Погляди, сколько борозд окучил! А эти хорды, разные там углы, винты - чепуха. Был бы Северов живой - научил. И Вася-Василек научил бы. Я знаю. А воду и бензин не хочу возить. Летать хочу.
- Летчик - это шофер, - сказал Семен. - Воздушный. Я бензин вожу, а летчик - бомбы. Я по земле, а он по воздуху. И вся разница.
Бабка разогнула старую спину и, опершись подбородком на отполированную ручку мотыги, посмотрела на них.
- Чего языком попусту мелешь? - сказала Юрке.- Позови человека в избу.
Семен взглянул на часы и полез в кабину.
- Чаю-то попей, - упавшим голосом сказал Гусь. Он подумал, что Семен уезжать собрался, но шофер вытащил из угла тугой вещевой мешок, вскинул его на плечо и зашагал по тропинке за Юркой. «Чего это у него в мешке? - заинтересовался тот.- Да много как… Не запчасти, надо полагать, продукты… Наверно, сухой паек получил».
Семен понравился Василисе. Он громко отвечал на ее вопросы, рассказал о положении на фронтах. Узнав, что ее сын - танкист, успокоил:
- Такая громада… Не так-то просто прошибить. Броня!
Когда самовар закипел, Семен, словно пушинку, поставил его на стол.
- Угостить-то тебя нечем, - загоревала бабка. - Уж больно парень-то хороший… Справный.
Семен засмеялся, и его ровные белые зубы заблестели на смуглом цыганском лице.
- Не тужи, мать, - сказал он, хитро прищурив глаза. - Огурец угостит…
Юрка вытаращил на него глаза.
- Ты чего?
- Развязывай мешок, - сказал Семен.
Юрку уговаривать не пришлось. Он за лямку подтащил тяжелый мешок к столу, развязал. В мешке лежали хлеб, сухари, консервы, сахар, брусок сала, банка с комбижиром, который почему-то называли «лярд».
- Сколько жратвы! - обрадовался Гусь.
Дик лапой отворил дверь и пробрался в избу. Но к столу не подошел. Лег посередине комнаты, положил морду на лапы и глаза прикрыл: дескать, наплевать мне на хлеб, сало и консервы. Только влажный нос выдавал Дика. Нос морщился, сжимался, шумно втягивал воздух.
Юрка стоял возле мешка. В одной руке он держал буханку хлеба, в другой - сало. Лицо у него было немного растерянное.
- Кому все это? - наконец спросил он.
- Тебе.
- Мне?!
Семен шутит. Кто ему, Юрке, столько продуктов отдаст? Это его, Семена. А сам что будет есть? Нет, столько сразу нельзя брать… Много.
- А сам? - спросил Гусь. - С голоду помрешь.
- При чем тут я, - улыбнулся шофер. - Это все твое. Летчики прислали.
- Вася-Василек? - воскликнул Юрка, расцветая от счастья.
- Он и Кошин передали… Знаешь Кошина?
- У него щека обожженная? - вспомнил Юрка.
- Он самый… Передай, говорят, Гусю, только пусть не все сразу слопает… Брюхо лопнет.
- Бабушка! - подскочил Юрка к Василисе. - Это летчики мне прислали… Нам с тобой!
Он положил перед ней хлеб, сало, подтащил мешок.
- И сахар тут… с чаем будем пить. Это все летчики!
Юрка почувствовал себя хозяином, все вывалил из мешка на стол и принялся угощать:
- Ешьте… Баб, клади в чай больше сахару. А ты, Семен, давай жми на сало… Тебе еще на аэродром пылить.
- Не старайся, Огурец, - сказал Семен. - Я человек не стеснительный. Только сыт я. Вот чай - другое дело.
- Ты каждый раз заезжай к нам чай пить, - радушно пригласил Гусь. - Можно, баб?
- Теперь знает, где наш дом,- сказала Василиса.- Не проедет мимо.