Ювелир в голос расхохотался, не в состоянии воспринимать всерьёз эту радикально настроенную юную фею. Даже её бескомпромиссность была слишком мила, чтобы сердиться.
– Безусловно, без этого никуда. Но главная причина в том, что ни одна женщина не способна освоить наше ремесло, – терпеливо пояснил наёмник, – освоить в той степени, чтобы соперничать с мужчинами.
– Это ложь! – запальчиво крикнула София, почти картинно всплеснув руками.
Помимо воли ювелир залюбовался движением, в котором было что-то дикое, что-то птичье. Изящные линии запястий, контуры худеньких белых пальцев, похожих на лебединые перья, – во всем была какая-то очаровательная беззащитность.
– Ложь! Женщина может быть ювелиром. И вам это известно – лучше, чем кому бы то ни было.
Она особо выделила последнюю фразу, поедая Себастьяна глазами, – однако тот ничего не ответил.
Взгляд ювелира потемнел, а улыбка медленно гасла на губах.
Разговор затягивался. Разговор, который он вовсе не хотел продолжать.
– Даже если бы это было возможно, – не успокаиваясь, девица упрямо вздёрнула подбородок, – я не вступила бы в гильдию, сэр. Я презираю этих карманных ювелиров, едящих хлеб с руки своих хозяев! Я хочу быть свободным художником, не зависеть от прихотей судьбы и сильных мира сего. Я молода, честна душой и знаю, что такое отвага. Прошу вас, будем работать в паре, как делают все ювелиры! Клянусь вам, вы не пожалеете, что положились на меня.
– Какие радужные перспективы, – мрачно заметил Себастьян и помолчал ещё немного, пристально рассматривая чрезмерно воодушевлённую собеседницу. Её сумбурные речи отчего-то обеспокоили его, взволновали, вместо того чтобы просто развеселить своей несуразицей. – Иди домой, девочка. Читай романы: исторические, авантюрные, любовные… да какие угодно, коль они так будоражат твоё живое воображение. Реальность далека от восторженных фантазий. Всё по порядку. Я одиночка. Я не работаю в паре, потому что не хочу ни ответственности, ни зависимости. Это первое. Профессия ювелира – это не бесконечная вольность и приключения, к которым ты стремишься. Мы также подчиняемся законам и кодексам, пусть неписаным. Мы верно служим системе этого несовершенного мира, и только потому она всё ещё терпит нас. Это второе. Ты молода – но недостаточно, чтобы стать учеником. К поступлению в гильдию, например, начинают готовить с первых лет жизни. Ты уже упустила лет восемнадцать. Это третье…
– Но вы стали ювелиром уже в достаточно зрелом возрасте, – немедленно возразила София, подняв руки в протестующем жесте, – и обучились самостоятельно.
– Я исключение, – отрезал Себастьян, нахмурившись. Вот ведь взбалмошная девица! – И не перебивай меня. Профессия ювелира – это то, чего не пожелать никому. Не от хорошей жизни пришёл я в неё. Это грязь и кровь, которые не смыть. Ни одна женщина не может быть полноценным ювелиром. Мне это известно, ты права, гораздо лучше, чем многим. Это четвёртое. Я убедил тебя, София?
Впервые он назвал её по имени. Новая знакомая отрицательно мотнула головой, не отрывая от него настороженно-любопытного взгляда зверька, впервые наткнувшегося на охотника. Что ж, этого следовало ожидать, но попытаться стоило. Он озвучил ей все те скучные, бессовестно правильные истины, которые должны были вразумлять сумасбродную юность. Все те скучные и правильные истины, которые юность традиционно отвергала.
– Тогда последний аргумент, – тихо вздохнул Себастьян.
Создатель, ну почему ты дал ей такие глаза?
Движение, невидимое и неслышимое, как лёгкое дуновение ветра. София и глазом не успела моргнуть, как ювелир оказался рядом – близко, невозможно близко, приобняв её, словно для вальса. Ладони их соприкоснулись, кружевной рукав пополз вниз к локтю, кисти прижались так сильно, что ощущались пульсации тонких голубоватых жилок. Глаза гостьи на миг затуманились, а потом наполнились ужасом и пониманием. Не проронив ни звука, девушка сильно дёрнулась назад, пытаясь вырваться. Себастьян не старался удержать её, и потому София, оступившись, с коротким жалобным вскриком упала на пол.
Так и есть! Искажённая. Дурная кровь.
Себастьян ощутил приятное удовлетворение оттого, что профессиональная догадка оказалась верна. София даже не спешила прятать то, что обличало её, – белоснежное девичье запястье опоясывал, на глазах наливаясь багровым, тонкий ожог!.
– Это то, что называют профнепригодностью, – с лёгкой усмешкой пояснил ювелир.