Темной ночью стоял одиноко Таутан на краю аула, слушал, вытянув шею, песни аульной молодежи и грустно вздыхал. Он уже решил было пойти в тот дом, где пировали, поздравить сестру Байбол. а, утешить душу за дастарханом, но вспомнил про толстую пачку за пазухой, тревожно оглянулся и нехотя поплелся домой.
Проснулся он в испуге. Было еще рано, за окном едва брезжил рассвет. Из передней доносилась крикливая ругань. Жены рядом не оказалось. Похоже, поднялась чуть свет и теперь с кем-то отчаянно бранилась. И чего этим длиннополым не хватает? Его баба тоже не из тихих, палец в рот ей не клади, значит, надолго базар затеяли, о сне и думать нечего. Таутан натянул толстое атласное одеяло на голову, с досадой отвернулся к стене. Да хоть глаза друг другу повыцарапайте, подумал он, а мне выспаться надобно. Посопел, покряхтел, губами пожевал, стараясь не вспугнуть приятную дрему.
Со страшной силой распахнулась дверь спальной, будто кто-то норовил сорвать ее с петель, и тогда Таутан, красный от возмущения, с яростью отшвырнул одеяло, вскочил, белея в сумраке исподним. Он не сразу сообразил, что здесь происходит, и, протирая заспанные глаза, заорал:
— Эй, сволочи, какого черта тут хай подняли! Почему спать не даете?!
Жена стояла у порога. Голос ее дрожал.
— Разве я виновата?.. Говорю, говорю этой бесстыднице, аона… Дело, говорит, срочное есть…
— У кого дело, пусть в контору приходит, а не ко мне в спальню!
— Ах, вон как! С постелью не желаешь расставаться, неженка, а?! — Рослая женщина в длинном, широком платье, в черном, шелковом платке на плечах оттолкнула растерявшуюся жену Таутана и решительно подошла к постели.
Когда Сейтназар был еще в силе, Нурия Частенько бывала в доме главного бухгалтера. В последнее же время Таутан велел жене прекратить отношения с опальным домом бывшего баскармы, а чуткая, гордая Нурия, должно быть, догадываясь об этом, посчитала ниже своего достоинства приходить к ним. Сейчас Таутан вдруг понял, что неспроста пожаловала с утра пораньше строптивая жена бывшего председателя. На всякий случай забрался в постель, неуверенно промямлил:
— А, это ты… Что тебя чуть свет пригнало?
— Прости, конечно, что такому молодцу сон нарушила… — Нурия усмехнулась, сложила полные руки на высокой груди. По голосу чувствовалось, что сдерживала себя с трудом. — Твоя дуреха такой лай подняла… через порог не пускает. А уж мне, поверь, никак шуметь не хотелось.
— Она права. Я, почтенная, терпеть не могу, когда меня будят.
— Смотри-кось, какой важный, а?! С каких пор такая спесь?
Таутан сел, скрестив ноги, прикрылся по плечи атласным одеялом. Сон мигом прошел. С бабой ругаться — удовольствия мало. А эта явно напрашивается на скандал. Вон, в какую позу встала: ни дать, ни взять — батыр! Все окно загородила, хочет, чтобы он на нее полюбовался, что ли?! Нужна она ему! Таутан ненавидел не только Сейтназара, но и его высокомерную жену. Правда, раньше он всеми силами скрывал свою неприязнь к ней, а теперь нечего Таиться. Что она, думает испугать сына Мангазы?! Не на того напала! Он и грозного мужика запросто втоптал в грязь. С Мангазином шутки плохи!
— Эй! Ты тут горло не дери, поняла? — Таутан от возмущения даже Заерзал. — На кого голос повышаешь? Говори, что надо, и мотай отсюда! Некогда мне с бабой трепаться!
— Ну, и скажу! — Нурия, дрожа от ярости, надвинулась на Таутана. Она размахивала руками прямо перед его носом. Лицо ее пылало. — Ты, кривоносый! Ты, паскуда! Это ты кляузы на моего мужа строчил! Ты его травил!.. А ну, покажь, чего достиг, чего добился, пес паршивый!
Таутан растерялся, откинулся на подушку.
— Эй, ты рукам волю не давай! Совесть-то имей, почтенная! Ты на меня не греши. Я твоего Мужа не трогал. И нечего на меня валить. Не поможет!..
— Так кто же, если не ты?!
— Кто, кто… Да этот дурень Бекбаул… вот кто. Твой возлюбленный, хахаль! Он кляузы написал! Он подписал! Иди, на него жалуйся, если такая храбрая. А мне голову не морочь! Детей моих не пугай, и не шуми в моем доме, почтенная!..
— Так и знала, что выкручиваться будешь, подлец!
— Ты… это… не оскорбляй ответственного работника! Осторожней выражайся, поняла?! Меня в районе знают. Смотри, почтенная, отвечать придется! Мне нет дела до твоего мужа! Нет, понимаешь? Мне не кобылу с ним делить… игривую, как некоторым…
Таутан презрительно сплюнул. Кажется, в точку попал, в самое больное место. Сразу заткнулась бешеная баба. Так ей и надо, пусть не забывается, потаскуха.