Глава 21
Я быстро оглядела комнату, стараясь охватить взглядом как можно больше. Горели две настольные лампы. Это должна быть спальня Беннета. Он до сих пор хранил все принадлежности своих детских увлечений. Модели самолетов и машин, стопки комиксов, ранние выпуски журнала «MAD», награды школьной спортивной команды. Он вставил в рамки портрет Джими Дуранте и собственную цветную фотографию в 13 лет, в нарядных черных брюках и розовой рубашке с черным галстуком. Пробковая доска до сих пор висела на дверце шкафа. К ней были приколоты газетные заголовки об убийстве Мартина Лютера Кинга и Бобби Кеннеди. Там были фотографии «Аполлона-8», в день, когда его запустили с мыса Кеннеди. Над незастеленной кроватью висел постер фильма «Странная парочка».
Было нетрудно угадать главный год в его жизни. Здесь не было ничего после 1968 года.
Я включила верхний свет и пересекла комнату, поставив сумку на пол у ног. Письменный стол был встроенный и простирался от стены до стены, прерываясь двумя окнами.
Книжные полки висели над столом. Большинство книг выглядели старыми, судя по названиям, это были учебные пособия, копившиеся годами. Я пробежала взглядом по корешкам.
«Круг чистой воды», Максвелл; «В ковчеге места нет», Мурхед; «Преследуя съедобную жизнь», Гиббонс; «Море вокруг нас», Карсон.
Почти нет художественной литературы. Почему-то неудивительно. Беннет не казался мне интеллектуалом, или человеком с развитым воображением. Персональный компьютер занимал центральную часть стола, вместе с большим принтером. Компьютер был выключен, и блестящий серый экран монитора отражал кусочки света, проникающего через дверь в холл.
Все было в беспорядке; счета, листки бумаги, квитанции и кучки неоткрытых конвертов валялись повсюду. Слева я заметила пишущую машинку, закрытую черным пластиком и покрытую слоем пыли. Сверху лежала стопка книг.
Я подошла к двери и выглянула в коридор. Быстро огляделась, никого не увидела и закрылась в комнате Беннета. Если меня поймают, мне ни за что не объяснить свое присутствие здесь. Я подошла к столу, подняла стопку книг и сняла покрытие. Это был старый черный «Ремингтон» с ручным возвратом каретки. Бадер, наверное, владел ею лет сорок.
Я полезла в сумку и достала лист чистой бумаги. Заправила его в машинку и напечатала те же самые слова и фразы, что печатала раньше. Быстрая коричневая лиса перепрыгнула через ленивую собаку. Машинка издавала звук, который казался мне черезчур громким, но ничего не поделаешь. Я надеялась, что при закрытой двери в коридор, меня не услышат.
Дорогая мисс Миллоун. Макс Аутвейт. Только взглянув, я поняла, что дело в шляпе. И а и i были деформированы. Это была машинка, которую я искала. Я вынула бумагу из машинки, сложила и положила в карман. Краем глаза я вдруг увидела фамилию Аутвейт. Померещилось? Я снова прошлась по заголовкам книг и вытащила две, которые привлекли мое внимание. «Круг чистой воды», Гэвин Максвелл стояла первой в ряду. В середине, книг через шесть, стояла «Атлантика: история океана». Автором был Леонард Аутвейт.
Мои ноги приросли к полу. Гэвин Максвелл и Леонард Аутвейт. Максвелл Аутвейт.
Я закрыла машинку и положила стопку книг на место. Послышался низкий рокот, как при грозе. Я остановилась. Пустые вешалки, сталкиваясь, зазвенели в шкафу. Все соединения в доме тихо заскрипели, а оконное стекло резко задребезжало.
Я положила руку на книжную полку. Подо мной весь дом ходил ходуном, это ощущалось, как неожиданный порыв сильного ветра. Я не боялась, но была начеку, раздумывая, есть ли у меня время, чтобы убраться отсюда. Такой старый дом должен был выдержать много землетрясений, но в этих делах никогда нельзя быть уверенной до конца. Пока что, я определила это как три или четыре балла. Если землетрясение не продлится долго, оно не причинит особого ущерба. Лампочки слабо мигали, как будто провода провисли и периодически касались друг друга.
Эффект мигающего света вызвал серию бледно-голубых отрывистых изображений в середине которых появился темный силуэт. Я глядела, моргая, стараясь рассмотреть получше, как тень двинулась к углу и растворилась в стене.
Я издала слабый горловой звук, не в состоянии сдвинуться с места. Колебания прекратились и свет загорелся в полную силу. Я вцепилась в книжную полку и опустила голову на руку, пытаясь стряхнуть холод, ползущий по позвоночнику. В любую минуту я ожидала услышать, как Энид зовет меня с кухонной лестницы. Я представила себе поднявшуюся Мирну, мы втроем сравниваем наши впечатления о землетрясении. Мне не хотелось, чтобы любая из них пришла меня искать.
Я схватила сумку и вышла в холл, бросив взгляд в обоих направлениях. Заперла за собой дверь, поворачивая ключ с такой силой, что он едва не согнулся. Добежала на цыпочках до комнаты Бадера. Вставила ключ обратно в замок, где нашла его, потом быстро зашла в офис.
Открыла шкаф и засунула папку между двух других, где я смогу потом ее найти.
Пересекла комнату и вышла в коридор. Быстро дошла до тяжелой портьеры, прошла под аркой и заторопилась по коридору. Сбежала по лестнице и вошла в кухню. Мирны нигде не было видно. Энид спокойно наливала в форму густое желтое масло.
Я приложила руку к груди, чтобы выровнять дыхание.
— Боже. Это было что-то. Я на минуту подумала, что дело плохо.
Энид посмотрела на меня без всякого выражения. Видимо, она не имела ни малейшего понятия, о чем я говорю.
Я замерла.
— Землетрясение.
— Я не почувствовала никакого землетрясения. Когда это было?
— Энид, вы шутите. Не надо. Это было, по крайней мере, четыре балла. Лампочки не мигали?
— Я ничего такого не заметила.
Я смотрела, как она выгребает остатки масла резиновой лопаткой.
— Весь дом шатался. Разве вы не чувствовали?
Она помолчала, глядя в свою миску.
— Вы крепко держитесь за людей, правда?
— Что?
— Вы не можете отпустить.
— Вовсе нет. Это неправда. Все говорят, что я слишком независимая.
Энид качала головой, пока я заканчивала фразу.
— Независимость тут совершенно ни при чем.
— О чем вы говорите?
— Призраки нас не преследуют. Они находятся среди нас, потому что мы их не отпускаем.
— Я не верю в призраков, — произнесла я слабо.
— Некоторые люди не видят красный цвет. Но это не значит, что он не существует.
Когда я вернулась в офис, Диц сидел на моем вращающемся стуле, положив ноги на стол. Он жевал один из сэндвичей. Я еще не обедала, поэтому взяла другой. Достала колу из холодильника и уселась напротив него.
— Как успехи в «Диспэтч»?
Он выложил на стол четыре некролога Мэддисонов, так что я могла их изучить.
— Я попросил Джеффа Катценбаха порыться в архивах. Девичья фамилия матери была Бэнгэм, так что я пошел в библиотеку и проверил всех Бэнгэмов в районе. Ничего. Трем из этих некрологов я нашел подтверждение в городском архиве, проверил свидетельства о смерти. Клэр до сих пор под вопросом.
— Почему?
Я открыла банку с колой и начала снимать упаковку с сэндвича.
— Нет никаких сведений о том, как она умерла. Я бы хотел получить подтверждение факта самоубийства, чтобы с этим покончить. Я узнал имя женщины- частного детектива в Бриджпорте, в Коннектикуте и оставил ей длинное сообщение на автоответчике. Надеюсь, она перезвонит.
— Какая разница, как она умерла?
Я пыталась разорвать зубами шов на целлофане. Это что, защита от детей, чтобы они не отравились? Диц протянул руку, и я передала ему сэндвич через стол.