Если бы мне понадобилось привлечь внимание местной прессы, я бы предположительно могла использовать фальшивое имя и несуществующий адрес. Я могла бы быть известной персоной, не желающей, чтобы меня связывали с данной темой. Я могла бы быть членом семьи, желающим навлечь на Гая неприятности, но не желающим нести ответственность.
Написание такого письма не было преступлением, но я могла бы все равно чувствовать вину и не хотеть отвечать за последствия.
На обед я купила сэндвич и колу в автомате и расположилась на газоне за зданием суда.
День был жарким, верхушки деревьев шевелил сухой ветер из пустыни. Вечнозеленые кусты, посаженные близко к улице, дрожали на ветру, распространяя смолистый запах.
Я откинулась назад на локтях и подставила лицо солнцу. Не могу сказать, что я спала, но создавала хорошее впечатление этого. В час я поднялась и вернулась в офис, где начала печатать свои находки по делам, над которыми работала. Такая жизнь у частного детектива в наши дни. Я провожу больше времени, практикуясь на пишущей машинке Смит-Корона, чем на Смит-Вессоне.
Глава 12
Моя пробежка в то утро была неудовлетворительной. Я сделала все, что нужно, старательно протрусила по два с половиной километра по велосипедной дорожке туда и обратно, но не развила нужный ритм и столь желанный выброс эндорфина так и не материализовался.
Я заметила, что в те дни, когда пробежка нехороша, я чувствую эмоциональное раздражение, которое в данном случае смешалось с легкой депрессией. Недостаток алкоголя и наркотиков иногда — единственный стимул, чтобы начать заниматься спортом. Клянусь, это не принуждение и не желание облегчения.
Я проехала до Харли Бич и нашла место для парковки у подножия холма. Стоянка была почти пуста, что меня удивило. Обычно тут полно туристов, любителей пляжа, бегунов, любовников, лающих собак и родителей с маленькими детьми. Сегодня я заметила семейство диких кошек, принимающих солнечные ванны на холме над пляжем.
Я преодолела пространство сухого сыпучего песка и достигла влажного и твердого у воды.
Я бы сняла кроссовки и носки, закатала штаны и побежала по краю прибоя, однако кто-то недавно подарил мне книжку о прибрежных жителях. Я ее с интересом перелистала, воображая себя в роли натуралиста-исследователя, разыскивающего в скалах крошечных крабов и морских звезд (хотя их обратная сторона совершенно отвратительна).
Пока я не прочла этот цветной информативный буклет, я понятия не имела, какие странные уродливые чудища существуют поблизости от берега. Я не тот человек, который испытывает умиление от природы. Природа, насколько я могу видеть, почти полностью состоит из совокупляющихся существ, которые после всего едят друг друга. Для этого почти каждое известное животное выработало стратегию заманивания других в пределы досягаемости.
Среди жизненных форм в море — некоторые очень маленькие — тактика включает острые части, или пинцеты, или ротики с тремя челюстями, или жало в хвосте, или зловещие присоски, которыми они ловят друг друга, учиняя болезненную смерть и расчленение на части, все для пропитания. Иногда желудочный сок выплескивается на жертву задолго до смерти. Морская звезда вытаскивает свой желудок, обволакивает живую жертву и переваривает снаружи своего тела.
Вы бы захотели опустить босые ноги в это?
Я бежала в кроссовках, разбрызгивая воду, когда волны подбирались поближе. Скоро мокрые джинсы прилипли к ногам, ноги весили как камни, и я почувствовала пот, текущий под футболкой.
Несмотря на влажный океанский бриз, воздух ощущался гнетущим. Третий день подряд дули ветры из пустыни, высасывая влагу из атмосферы. Горный жар накапливался, градус за градусом, как растущая стена из кирпичей. Мой прогресс был медленным, и я сосредоточилась на песке впереди себя. Поскольку измерить расстояние было невозможно, я бежала на время, тридцать минут к северу, потом повернула назад. Когда я снова достигла Харли Бич, мое дыхание сбилось, а мышцы на бедрах горели. Я перешла на шаг и вернулась к машине. На минутку облокотилась о капот. Лучше. Это было лучше. Боль лучше тревоги в любой день недели и пот лучше депрессии.
Вернувшись домой, я оставила мокрые кроссовки на ступеньках. Поднялась наверх, освобождаясь по пути от мокрой одежды. Приняла горячий душ, а потом скользнула в пару босоножек, футболку и короткую юбку.
Было уже около четырех, и не было смысла возвращаться в офис. Я забрала почту и проверила телефонные сообщения. Их было пять: двое повесили трубку, два репортера оставили свои телефоны с просьбой перезвонить. И звонок от Питера Энтла, пастора из церкви Гая. Я набрала номер, который он оставил, и он снял трубку так быстро, что я подумала, он ждал у телефона.