— Конечно, если соображу, с чего начать. Помните слух, что можно заторчать от аспирина с кока-колой? Гай сразу же попробовал. Он был очень разочарован, что это не сработало. Он был тогда в восьмом классе. Не считая всех «безобидных шалостей», которые он вытворял тогда, я бы сказал, что первое серьезное дело было уже в старших классах, когда его дважды поймали с марихуаной. Он очень увлекался всем этим — травка, спид, туда-сюда. Как их тогда называли? Красные и желтые жакеты и что-то связанное с мылом. ЛСД и галлюциногены появились в то же время. В те дни подростки не употребляли героин и кокаин и никто не слышал о крэке. По-моему, это что-то относительно новенькое.
Какое-то время он нюхал клей, но сказал, что ему не нравится эффект. Парень был знатоком, — сказал Донован насмешливо.
— Чтобы за это платить, он тащил все, что не было прибито гвоздями. Воровал машины. Воровал оборудование в компании отца. Вам понятна картина, я уверен.
— Вопрос может показаться странным, но был ли он популярен у сверстников?
— Вообще-то, да. По фотографии трудно сказать, но он был симпатичный парень. Он был неисправим, но в нем была какая-то дурашливая привлекательность, которая нравится людям, особенно девушкам.
— Почему? Потому что он был опасен?
— Я не могу объяснить. Он был этакой застенчивой, трагической фигурой, как будто не мог помочь сам себе. У него был только один приятель, по имени Пол Трасатти.
— Он до сих пор где-то здесь?
— Конечно. Они с Джеком вместе играют в гольф. Беннет тоже с ним общается. Можете спросить, когда будете с ним разговаривать. Я не могу сразу припомнить никаких других приятелей.
— Вы сами не проводили время вместе с Гаем?
— Нет, если мог уклониться. Я старался выдерживать максимальную дистанцию. Дошло до того, что мне пришлось запирать дверь в свою комнату, иначе он бы вынес все подряд.
Что-то он продавал, а остальное тащил просто назло.
После того, как ему исполнилось восемнадцать, он стал осторожнее, потому что ставки возросли. Отец в конце концов обещал выставить его за дверь, если он еще раз попадется.
— Это тогда он ушел?
— Это было тогда, когда он сменил тактику. С виду, взялся за ум, начал работать здесь, в ремонтном гараже. Он был не дурак, должен признать. У него руки были на месте и голова на плечах. Наверное, он видел это место, как ответ на свои молитвы. Он подделывал чеки на отцовских счетах. Использовал кредитную карточку компании, чтобы покупать вещи, и продавал их. Отец, благослови его боже, все еще его покрывал. Я умолял его принять меры, но он никак не мог заставить себя это сделать. Гай морочил ему голову, громоздя одно вранье на другое.
Что вам сказать? Отец хотел ему верить. Он разговаривал сурово, он вел себя так, будто на этот раз его терпенье кончилось, но когда доходило до дела, он всегда отступал и давал Гаю «еще один шанс».
Боже, я не выносил, когда он так говорил. Я пытался перекрыть Гаю лазейки, это все, что я мог сделать.
Донован постучал по виску.
— Что-то было не так с этим парнем. У него действительно чего-то не хватало, по части морали. Последний фокус, который он выкинул — и это выяснилось только месяца через два после того, как он ушел — это афера, когда он отобрал последние деньги у бедной вдовы.
Это стало последней каплей. Отец его уже выставил, но мы все еще должны были разбираться с его делишками.
— А чем вы занимались в это время? Я так поняла, что вы работали в компании отца.
— О, да. Я к тому времени уже закончил колледж. Я побывал во Вьетнаме и работал здесь горным инженером. Я закончил Горную школу в Колорадо. У отца был диплом инженера-строителя. Он основал Малек Констракшн в 1940, в год, когда я родился, и купил первый гравийный карьер в 1943. Мы начинали со строительного оборудования и закончили владением всего комплекса. Мы построили бизнес таким образом, чтобы обойти конкурентов. Сейчас много строительных компаний, но они не владеют ресурсами и вынуждены покупать у нас. Я единственный из детей, кто занимается семейным бизнесом.
Я даже не женился до тридцати пяти.
— Я так поняла, что ваша мама умерла в тот год, когда ушел Гай.
— Верно. У нее обнаружили рак легких лет за десять до этого. Она отчаянно боролась, но болезнь победила. Отец больше не женился. Это его не интересовало. Его интересовала только компания, вот почему я так удивился, когда увидел завещание. Я не мог поверить, что даже в 1965 году он хотел дать Гаю хотя бы копейку из своего состояния.
— Может быть, еще появится второе завещание.
— Я бы хотел надеяться, но пока что я перевернул вверх дном весь дом. Ничего похожего. Боюсь представить, что будет, если Гай опять объявится.