— Думаешь, Алексей купится? — спросил Эджли.
— Не волнуйся. Он ничего не заподозрит. Самолюбие никогда не позволит Алексею Луговому подумать, что кто-то может его перехитрить. — Гринберг помолчал, выпуская кольцо дыма. — Он проглотит все, что мы ему скормим, и отправит в Москву, решив, что это божий дар для его шпионажа.
— Надеюсь, — сказал Эджли, вытирая мокрый лоб. — Следующий шаг — перевод президента в госпиталь Уолтера Рида и извлечение имплантата.
— Всему свой черед, — сказал Гринберг, доставая бутылку шампанского. Один из сотрудников раздавал бокалы. Хлопнула пробка, и полилось вино. Гринберг подставил бокал.
— За дока Эджли, — с улыбкой сказал он, — который только что отбросил КГБ на десять лет в прошлое.
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ „СТОУНУОЛЛ ДЖЕКСОН“
Глава 68
13 августа 1989 года Новый Орлеан, Луизиана
Питт большую часть дня дремал, а самолет вел Джордино. Солнце ярко светило, когда они снизились над сине-зелеными водами озера Пончартрейн и нацелились на маленький аэродром, выступающий из берега Нового Орлеана. Аквамариновый реактивный самолет НПМА коснулся асфальта полосы и остановился возле вертолета с надписью „Дельта ойл лтд.“ на борту.
Из стоявшей поблизости машины вышел человек в легком костюме из полосатой ткани и пошел к ним. Когда Питт выбрался из кабины „Лира“, человек снял темные очки и подал руку.
— Мистер Питт? — спросил он, сверкнув зубами на загорелом лице.
— Я Питт.
— Клайд Гриффин, ФБР, спецагент, начальник луизианского отделения.
На землю спустился Джордино, и Питт представил его.
— Чем можем быть полезны, мистер Гриффин?
— Директор Эммет просил меня официально заявить, что Бюро не может оказывать поддержку вашим поискам.
— Я не просил о помощи, — сказал Питт.
— Я сказал „официально“, мистер Питт. — Белые зубы сверкнули в широкой улыбке. — А неофициально… сегодня воскресенье. Директор разрешил всем агентам сегодня заниматься своими делами. В моем распоряжении восемь человек, которые считают, что ваше дело важнее их партий в гольф.
— Эммет дал благословение?
— Только не для протокола, он сказал, что, если мы очень быстро не найдем вице-президента, он даст мне такого пинка, что я очень долго не смогу сесть за пианино.
— Наш человек, — сказал Джордино.
— Вам известно, что мы ищем? — спросил Питт.
Гриффин кивнул.
— Речную баржу. Мы уже проверили примерно двести барж между этим местом и Батон-Ружем.
— Вы искали на севере. Я считаю — нужно на юге.
Гриффин с сомнением смотрел в землю.
— Большинство приходящих фрейтеров и танкеров разгружаются у городских причалов. Потом буксиры перетаскивают грузы на север. Мало барж ходят южнее, только те, что вывозят в океан мусор и отходы.
— Тем больше причин поискать там.
Гриффин приглашая показал на вертолет.
— Мои люди ждут в машинах вдоль реки. Мы сможем руководить ими с воздуха.
— „Дельта ойл“ — хорошее прикрытие? — спросил Питт.
— Вертолет нефтяной компании в этих местах дело обычное, — ответил Гриффин. — Вертолеты часто перевозят людей и припасы на далекие буровые вышки и трубопроводы. Никто не обращает на них внимания.
Питт, извинившись, вернулся в кабину самолета НПМА и минуту спустя появился с футляром от скрипки. Потом сел в вертолет и познакомился с пилотом, стройной блондинкой с сонными глазами и низким голосом, говорившей с южным акцентом. Питт ни за что не принял бы ее за агента ФБР (а она была агентом, хотя и не соответствовала своему прозвищу — Тощая Хоган).
— Вы в полете играете на скрипке? — с любопытством спросила Хоган.
— Это помогает мне не бояться высоты, — с улыбкой ответил Питт.
— У нас всякое бывает, — пробормотала Хоган.
Все пристегнули ремни, Хоган подняла вертолет и, прежде чем повернуть на юг, пролетела над городом.
По Сент-Чарльз-авеню шел маленький зеленый трамвай; рельсы блестели, когда на них сквозь древесную листву падали солнечные лучи. Питт легко мог разглядеть массивную белую крышу Супердоума,[33] самого большого спортивного сооружения такого рода в мире. Справа от них теснились дома и уходили назад узкие улочки Французского квартала, зеленая трава Джексон-сквер и шпили собора Святого Людовика. И наконец они полетели над мутными сине-зелеными водами реки Миссисипи.
— Вот он, — провозгласила Хоган. — Старик, Великая река слишком густая, чтобы пить, и слишком жидкая, чтобы пахать.