Дом, в котором крошка Эмили, в конце концов, находит убежище, когда-то был неплох, но его старинную деревянную отделку давно отодрали. Для Диккенса это всё равно, что брак обнищавшей старой дворянки с плебеем-попрошайкой, где каждый из участников нелепого союза сторонится друг друга. Так было и будет у Диккенса. Всё, что он мог, это попытаться сохранить то общество, которое было прогнившим до основания. Как реформатор он был реакционером: модели, с которыми он работал, вышли из прошлого, из эпохи Средневековья.
Я налила ещё бурбона и напомнила Адаму, что больше всего меня интересовало соотношение количества и качества, и то, как это отражено в искусстве преступления. Не все мои рассказы были вымыслом. На самом деле, большинство из них были взяты из жизни, хотя многие были тщательно подобраны из чужого опыта. В конце концов, уличные девушки тоже говорят о работе. Одна моя подружка была родом из шотландского города Абердина. До приезда в Лондон Сара успела поработать на всех закоулках местного района красных фонарей: от абердинского порта до живописной рыбацкой деревушки Футди.
Ближе к порту расположены отели, посещаемые моряками и ночными бабочками. Однажды, после того, как Сара провернула дельце в одном из таких заведений, кто-то схватил её прямо в коридоре. Нападавший замаскировался, надев на голову бумажный пакет с прорезями для глаз и рта. Он изнемогал от желания трахнуть проститутку бесплатно. Затащив Сару в комнату, он попытался её изнасиловать, но она отбилась и побежала к бару, а там кто-то вызвал полицию.
Сара знала, что напали на неё на пятом этаже, но не имела представления о том, в какой комнате жил напавший на неё человек. Разгадка была найдена рядом с отелем. Неудавшийся насильник выбросил бумажный пакет, который использовал для конспирации, из окна собственной комнаты, и поскольку ночь была безветренной, гротескная маска лежала прямо под его логовом. Копы сработали на редкость аккуратно, поскольку давно уже пытались положить конец участившимся нападениям на местных проституток. Похититель Сары отправился на нары, а она получила компенсацию за причинённые ей телесные повреждения.
Потом я рассказала, как сама обманула богатого брокера, который свои пятничные вечера проводил в компании шлюх с Ист-Энда. Этот человек уже пресытился разными удовольствиями. Избиение девчонок его больше не возбуждало. Он хотел чего-то более экстремального. Ему не терпелось изнасиловать суку, любую суку, но он боялся позора быть пойманным. Я не была лично знакома с этим милым джентльменом, но придумала оригинальное решение этой головоломки. Секс не противоречит закону, если на занятие им было дано согласие. Женщину, которая в принципе не прочь, но согласие дать не может, можно насиловать без всякого риска.
Подруги послали ко всем чертям моё университетское образование. Они сказали, что я говорю загадками. Я объяснила, что умственно отсталая женщина с интеллектом пятилетнего ребёнка будет неспособна согласиться на секс. По закону такая женщина не может отвечать за свои поступки. Мои единомышленники пожаловались, что никаких лунатиков не знают. Я успокоила их, сказав, что любая неизвестная этому джентльмену женщина может притвориться отсталой. Поскольку этот парень был знаком со всеми присутствовавшими кроме меня, друзья с превеликим удовольствием выбрали на эту роль moi.
Распутник был очень рад предложенной схеме изнасилования. Настолько рад, что захотел сделать надругательство над слабоумной чем-то совершенно особенным. Короче, меня должны были отвезти в его логово в Эссексе, где он хотел трахнуть меня на своём скрипучем супружеском ложе, пока его жена была на вечернем молебне в Челмсфорде. Мы (то есть я и две проститутки в роли сводниц) решили как следует оторваться. Мерзкий тип жил в Дэнбери, так что ранним утром мы отправились в близлежащий городок Мэлдон.
Исторический город. Вот это пробудило интерес в моём собеседнике, поскольку он знал, что название этого места было искажённым англосаксонским словом Маэлдум, что означало крест на вершине горы. Адам никогда не был в этом городе, но знал, что в нём произошла известная битва при Мэлдоне, в которой граф Бритнот потерпел поражение от датчан в 991 году. Это событие описано в самой ранней из сохранившихся саксонских эпических поэм. Одного Адам не знал. Восхитительный Мэлдон в 1171 получил Королевскую хартию и в восемнадцатом веке был вторым по величине городом в Эссексе.
Адам захотел, чтобы я описала этот город. Я сделала это, перечислив магазины, которые я там увидела. Магазин велосипедов. Ресторан «Франсин». Идеальные «Телефоны». «Дэймон» (женская одежда). Мясная лавка «Анселлс». «Всё для особняка». Страховое бюро «Формост». Церковная утварь. Шафрановая чайная. Агентство недвижимости «Эбботс». «Рыба и чипсы Уиллерс». Агентство недвижимости «Тэйлорс». Строительная компания «Эллайеннс и Лестер». Агентство недвижимости «Лэндмарк». «Точная Графика». Турагентство «Уорлд Чойс Трэвел». Отель «Синий Вепрь». «Старая Цирюльня» (парикмахерская). Лекарства и косметика «Ноэль». Электроприборы «Кэнтелек». «Джонатан Вайн» (мужская одежда). «Первая Платформа» (женская одежда). «Дом Бена» (музыкальный магазин). Говорящие цветы. «Кит Рум» (спортивный магазин). «Оригинальные подарки».
Адам сказал, что моё описание Мэлдона прозаично. Я ответила, что оно могло получиться научным, если бы я успела добавить ещё несколько предприятий, таких как «Митчелл» или адвокатская контора «Колкетт и Койли». Находясь в пятидесяти милях от Лондона, Мэлдон избежал тысячи недостатков пригорода. Гости города стремились посетить устье Блэкуотера, отсюда избыток ресторанов и мелких забегаловок.
Ассортимент секонд-хендов меня нисколько не вдохновил, но «Олд Букс» оказался вполне приличным букинистическим магазином. В общем, денёк удался.
На дело я со своими единомышленниками отправилась после сытного обеда, интенсивного шоппинга и прогулки по набережной. Адаму было вовсе не интересно, что крепость времён железного века, известная как Денберийский лагерь поднимается на 111 метров над уровнем моря. Я просто сказала ему, что мы оставили машину подальше от дома того извращенца. Когда мы подошли к парадной двери, я заорала, что хочу мороженое, и сунула в рот большой палец. Эту роль было не так уж и трудно играть, и извращенец заплатил пять тысяч фунтов наличными за секс с совершенно слабоумной, как ему казалось, женщиной.
Я налила ещё бурбона и не стала говорить, что заметила, как возбудился Адам во время моего рассказа. Подозреваю, что именно это заставило его прервать мою попытку дать исчерпывающее перечисление всех коммерческих предприятий Мэлдона. Это топографическое описание, несомненно, его возбудило. Как известно, что угодно может принять эротический налёт посредством ассоциативной связи. Поэтому, в данном случае предметы потребления как бы рекламировали капитализм, что в результате привело к прямой ассоциации секса с шоппингом. И в самом деле, рыночные механизмы заставляют нас почувствовать эту связь.
Когда я напьюсь, мои мысли часто перескакивают с одной темы на другую. Поэтому я не удивилась, обнаружив, что размышляю о беспрестанно повторяющемся возвращении к образам проституции в антикапиталистических рассуждениях. В связи с этим я упомянула газетный отзыв на текст, написанный полицейским шпионом по имени Ходд, в котором Маркс отметил: «Огромное количество макияжа и пачули, под которыми проститутки пытаются спрятать наименее привлекательные аспекты своего существования, находят свой литературный аналог в воодушевлении, которым де ля Ходд приправил свой памфлет». Адам заткнул уши.
Адам продолжал закрывать уши, пока я цитировала по памяти (могу добавить, что когда я пьяна, моя память ведёт меня странными дорогами) известный отрывок из «Восемнадцатого Брюмера», в котором Маркс описывает люмпен-пролетариат. Разорившиеся развратники с сомнительными средствами к существованию и сомнительным происхождением, нищие отпрыски ищущих приключений буржуа, бродяги, солдаты в отставке, выпущенные из тюрем заключённые, бежавшие с галер рабы, мошенники, шарлатаны, карманники, жулики, картёжники, сутенёры, хозяева борделей, привратники, литераторы, настройщики, старьёвщики, шлифовщики, жестянщики, попрошайки — короче, вся та неопределённая разрозненная масса, мотающаяся туда-сюда, которую французы называют богемой.