Аэропорт Бейрута, после гражданской войны, напоминал военную базу. Количество охраны, сотрудников безопасности и военной техники зашкаливало. Но в этот конкретный день какие-то анонимные доброжелатели запустили несколько дронов-камикадзе. На некоторое время были заблокированы все входы и выходы. Среди военных, которые блокировали аэропорт, были в основном христиане. Конкретная группа специального назначения из маронитов пропустила фургон без опознавательных знаков. Быть может, если бы они знали о его содержимом, они бы сразу расстреляли его. Но у них был просто приказ пропустить. Из фургона вышел человек в длинной чёрной тунике. Фургон уехал в неизвестном направлении. А человек через две минуты оказался в зале ожидания. В тот момент там было около 400 человек.
В руках Хасана зазвонил телефон.
— Алло, пап!
— Да, доченька, ты уже прилетела?
— Да, тут творится что-то не то. Был налёт дронов-камикадзе. Нас всех заперли в зале ожидания.
— Что происходит?
— Я думала, это ваши?
— Нет, я бы этого не допустил.
— Стой, пап! Тут какой-то человек. Ему плохо, он под какими-то наркотиками. Эй, парень, как ты!
— Сестра, возьми меня с собой на небеса!
Телефонный сигнал прервался. Бледный, как мел, Хасан медленно положил смартфон перед собой. Я наблюдал за ним не без любопытства. Чувство вины я пытался запрятать, как можно глубже, чтобы ничем себя не выдать. Только мелькнула мысль, что я год, как вышел из запоя.
— Хасан, с тобой всё в порядке?
Через пятнадцать минут мы были уже на полпути к аэропорту. В интернете уже появились первые заметки о теракте. От дронов-камикадзе было повреждено несколько самолётов. Погибло более ста человек в зале ожидания. Когда Хасан вышел из машины, он долго смотрел на дымящееся здание аэропорта. Потом вызвал шофёра и велел мне ехать домой. Украдкой я услышал, как он звонит бригадирам своих подразделений, пытаясь выяснить, кто организовал этот взрыв.
Когда я приехал в номер отеля, то тяжело свалился на кровать. С полки маняще смотрела бутылка джина с тоником.
Я постоянно спрашивал себя, не перегнули ли мы палку. Нельзя ли было обойтись точечным ударом? И каждый раз ответ был один и тот же: тогда мы бы себя выдали. Намного больше, чем сто жизней. На кону исход будущей войны. Так что жертвы оправданы. Наверное. Я бы всё равно посмотрел в глаза тому, кто составил план. И плюнул бы ему в лицо.
Ну, где-то через два часа в дверь постучали. На пороге стоял Хасан. Он был весь взмыленный. Одежда была растрепана, помята. Изо рта пахло алкоголем. Он быстрым уверенным шагом вошёл в мою комнату и сел на кресло.
— Мне нужна твоя помощь, Ясир. Пожалуй, больше мне доверять некому. Я внимательно слушаю, Хасан.
— Мне нужны люди. Мужественные и с твёрдой верой в Бога. Сегодня кое-кто предал меня. Мои братья. Мне больше некому доверять, кроме тебя.
— Я раскроюсь перед тобой.
— А что именно ты готов мне сказать?
— Ты помнишь, как мы вместе проводили время в Европе? Наши дела в Риме?
— О чём ты хочешь попросить меня?
— Помоги отомстить за мою дочь. Я доверю тебе самое сокровенное. Только помоги!
— Ты знаешь, что у меня нет никого ближе, чем ты, Хасан? Ты мне как отец. - Да. Поэтому я тебя и прошу. Набери людей. Я предоставлю информацию,
— он судорожно вынимал бумаги из папки.
— Это что?
— Этот план грядущей линии обороны.
— Кто ты, Хасан?
— Ты не понимаешь? Моя вера глубже. Я мечтаю жить по шариату. Привести к этому нашу страну.
— Не самая лучшая идея, как по мне. Я тебе помогу. В конце концов, не мне тебя осуждать. - А в голове крутилось: «Вот ты и попался».
— Теперь у меня есть документальное подтверждение, что Хасан — один из лидеров Хезболлы. Как иронично, что с низкого работорговца мы не трогаем, но лидера шиитских боевиков готовы разорвать на части. Почему ради этого должны страдать невинные люди?
Наверное, в этом мы похожи. Для нас всех считается только население – это статистика. Так почему же эта статистика потом снится мне по ночам? И я забываюсь, только когда пьян до беспамятства.
Глава 3
Дорога прямо перед посольством была ограждена бетонными плитами.
Несколько торговых точек, обгоревшие, разбитые, одиноко стояли на фоне безлюдной улицы.
Недавняя антиамериканская демонстрация оставила глубокие раны на теле посольства. Несколько подбитых окон, поцарапанным и покареженных,но не разбитых, только потому, что стёкла были бронированы и прикрыты стальной решёткой.