— Ясир, всё чисто, можешь выходить. Кровь стекает по пальцам вниз, капает на бетонный пол. Я выхожу в коридор, с жадностью глотаю свежий воздух. Тошнота проходит.
Получаю сообщения о полной зачистке этажа. Открываю список в смартфоне — ликвидирована вся ячейка. Команды забирают все документы, которые нашли, пленных и возвращаются на базу.
Уже в фургоне мне оказали первую помощь. Пока двое парней мне перевязывали руку, Рашид спросил, зачем мне живые пленные? Я сказал, что скоро он узнает. Ещё добавил, что после этого он, возможно, не захочет меня знать.
Наша больница в этом районе была под землёй, в тоннеле, ответвлённом от городских коммуникаций. Быть может, это была заброшенная ветка метро или чей-то бункер – я не интересовался этим. Здесь посменно дежурили врачи марониты из городской поликлиники, располагавшейся в том же районе.
Сейчас я смотрел на одного из пленённых мной юношей. Он был совсем молод – лёгкий пушок едва пробивался под его загнутым носом. Искажённый от ненависти рот пытался избавиться от кляпа. Я расстегнул ремешок на затылке.
— Ты как? Дышать можешь?
— Сволочь, ублюдок, — он выплевывал эти слова прямо мне в лицо. Я лишь улыбнулся в ответ.
— Мы определённо не подружимся. Положил рядом сумку, приготовленную мной заранее. Расстегнул. Внутри была наган и несколько пачек пластида. Парень заёрзал, матерясь по-арабски.
— Кетаминовую капельницу. И подготовьте комнату для допросов. Внушение человеку своей божественной природы – нетривиальная задача.
Сначала ты говоришь ему, что он избранный. Что уникальная личность и что больше таких на земле нет. Всё это усиливается под психоделиками в стократ. Затем ты объясняешь, что единственная милость, которую ты можешь оказать человеку – это забрать его с собой в посмертие. И ты показываешь фотографию.
Это очень хороший человек, найди его и окажи ему услугу. Одари его любовью. Затем ты протягиваешь ему наган, забитый пластидом. И на этом всё. Когда я выходил из комнаты допросов, Рашид внимательно смотрел на меня. Смотрел так, будто впервые увидел.
— Вот видишь, какое чудовище! – Пожал плечами я. Рашид промолчал, внимательно вглядываясь мне в глаза. Я хотел оправдаться. Сказать, что это ради общего дела. Но потом подумал. Мне не нужны оправдания. В глазах Рашида я никогда не буду прежним. Как и в своих.
— Доставьте его по заранее оговорённому адресу, – отдал я приказ. И ушёл прочь.
На набережной было людно. Этим гвалтом она напоминала центральный рынок. На этой набережной была мечеть, древняя, как сам ислам. Точных дат и особенностей архитектуры я не могу рассказать, поскольку не разбираюсь в этом. Скажу лишь, что выглядела она внушительно и дышала средневековьем.
Ресторан под открытым небом был расположен прямо напротив этой мечети. Был слышен шум волн, разбивающихся о берег. Симпатичные официантки сновали туда-сюда, неся заказы. За столиком было двое, кроме меня. Оба молодые арабы. Один из них был халёный молодой человек, гладко выбритый, весь в белом.
— Познакомься, Ясир. Это Эрик, мой племянник. Совладелец строительной фирмы здесь, в Бейруте. Его фирма занимается вводом частных электростанций по городу. Также его фирма занимается установкой дизельных генераторов. Перед тобой европейский архитектор, один из лучших, которых я знаю. Он проинспектирует наш проект и одобрит. Он обладает европейским дипломом и правом экспертизы.
Мы пожали друг другу руки. Следующие полчаса мы обсудили проект нового торгового центра на месте старых раскопок, которые должны были вот-вот подойти к концу. Мне бросилось в глаза, что Хасан как-то странно говорил о месте раскопок. Будто бы не хотел работать на этой территории.
Создавалось впечатление, что он готов сбагрить проект хоть кому-нибудь. Наконец-то мы ударили по рукам, я взял проект. Я хорошо понимал, что он проблемный, но выбора у меня не было. Так что я притворился дурачком, которому всё равно, что брать. В этот момент я словил насторожённый взгляд Хасана. Вот кто знал, что я далеко не дурак. Наш третий собеседник просто вздохнул с облегчением.
— Ну что, друзья, куда дальше пойдём? Такую сделку нам необходимо отметить. - Сегодня прилетает моя дочь. Она была в Новой Гвинее. Прожила там почти год. - Что она там делала? - Волонтёр. Она у нас дипломированный врач. Терапевт. Почти десять лет отработала в Бейруте. Помогла очень многим. Особенно среди родственников. Эрик, ты помнишь, кто помог твоей матери, когда у неё начали неметь руки и ноги? - Я помню Марго. Мы виделись с ней лет пять назад. Потрясающая, красивая женщина.