Задаю читателю самый обыденный вопрос: Можно ли вырастить майямский сочный апельсин в степных просторах Казахстана, где встречаются только заросли бесплодного, но сухого и твёрдого саксаула, тысячилетиями приносящего в жилище кочевника необходимые ему тепло и свет? Чем я руководствовался в своих доводах? После начала 60-ых годов прошлого столетия и после отказа от насильственных мер в политике колониализма, Запад придумал другой, весьма гуманный, «ошейник» на шею народам в лице демократии… Но ничто не вечно под небом, любые программы с течением времени стареют и дают сбои! Последние попытки американцев корректировать мировые процессы посредством демократии заканчиваются полным провалом… Социалист Уго Чавес получил поддержку народа в Венесуэле и, самое главное, он победил выборы в стране, которая на 13 % обеспечивает энергоресурсы США. Другой латиноамериканец — Моралес успешно победил на демократических выборах в Боливии. Бывший друг США по антитеррористической коалиции — Ислам Каримов совсем недавно жестоко подавил исламское востание в Андижане, но по прежнему обладает прочным авторитетом в элитах страны без всякого барометра демократического измерения. Ещё сумрачней выглядят старания американцев внедрить демократии в мусульманские общества. В начале этого года в Палестине на выборах в парламент победила организация «Хамаз», а на выборах в Ливане — «Хазболла» и.т.д… В интуитивном предчувствии надвигающейся беды… В неистовом желании испытать себя! Я рванулся судьбе навстречу: не дожидаясь окончания бюрократических процедур по гражданству, я рванул в Вашингтон, ДС. Я сознательно перестал рассуждать о политике и преднамеренно остановился на тринадцатой главе моего опуса «Периметр одной жизни» под названием «КГБ». Я предпочёл повременить и не публиковать из черновиков намётанное продолжение, ибо я ещё не знал: Что случиться далее со мной? Было лишь предчувствие, но не было полной уверенности…..
Жизнь, наш Учитель, диктует нам диктант… И мы обязаны правильно записывать слова и ставить знаки препинания в наших судьбах! ПЕРВАЯ СТОРОНА. Вроде бы родился в ауле, вырос в скромной и в небогатой семье, прошёл суровую школу жизни, но так и не осилил до конца в себе гордыню. Откуда во мне столько городости и откуда она взялась? Не знаю? Американское посольство предоставило мне статус беженца, притесняемого и преследуемого советскими властями. 1 декабря 1990-го года я оказался в США. Когда меня поселили на квартиру в штате Коннектикут за 300 долларов в месяц, и предоставили мне возможность изучать американский язык, то я тут же начал искать работу, ибо гордость не позволила получать дармовую помощь (её обычно беженцы получают до двух-трёх лет жизни в США) со стороны властей. Многие, подобные мне, надсмехались, а местные бюрократы крутили пальцами у виска, когда я игнорировал ваучеры и другие посылы со стороны администрации социальной помощи в США. На пятую неделю моего пребывания в "Американ дрим" я вдруг страшно испугался моего одиночества! В это же самое время я, спонтанно и биологически, начал бояться английского языка, который пишется в одном порядке, но произноситься в разных моментах крайне по-разному?! Я испугался потерять себя. Я стал себя спрашивать: Зачем ты приехал в эту страну?! Где то, к чему ты стремился? Где??? И, окончательно решив не отказываться от себя, я рванул в Вашингтон, ДС.
Я пустился в "собственное плавание" по чужой стране с 38-и долларами в кармане. В столице США, по прибытию на "Юнион Стэйшен", у меня оставалось только семь долларов: этого хватило только на то, чтобы позавтракать тут же в «Макдональдсе». Саддам Хуссейн игнорировал угрозы со стороны США, продолжая оккупацию Кувейта. Вся политическая жизнь Америки крутилась вокруг этого инцидента. Все экраны и газетные полосы пестрели этими событиями. Прохаживая по залам огромного вокзала, я вдруг заметил за собой слежку. Тогда ещё не было в изобилии мониторов и камер слежения. Полицейские внимательно следили за мной, бородатым и лохматым, с огромными локонами кудрявых волос по плечам, одетым в узбекский халат, подаренный мне в мечети мусульманами касты Абдували в Андижане, и странно вздымающим голову к небесам в частых молитвах. Через полчаса я оказался в полицейском участке на "Юнион Стэйшен", где объявил, что ожидаю 9-ти часов утра, чтобы позвонить другу. Я предъявил сержанту полиции телефон конгрессмена Мэрвина Даймоли. Но так как на Капиталийском холме в 6 утра никто не работал, то телефоны не отвечали. Полицейские стали рыться в моём не хитром саквояже. Они обнаружили газету «ТРУД» от 12 декабря 1990-го года. Газету привёз и передал мне Магомет, известный чеченский поэт, который приехал в Нью-Йорк вместе с делегацией Олжаса Омаровича Сулейменова на симпозиум по ядерному разоружению, в начале января 1991-го года. Это была огромная статья обо мне на всю газетную полосу и с огромной фотографией, где я был в том же узбекском халате и которую искусно сотворил фотограф «ТРУДА» Кардаков. Автором статьи была Елена Белостоцкая, прекрасный и опытный журналист, которая поместила материал на второй полосе номера, что сделало статью престижной. Елена смогла прекрасно передать мои человеческие и религиозные чувства… Я просидел в каталажке полдня. С утра газету отдали на копирование, по факсу отправили в офис к конгресмену Мэрвину Даймоли, а там в Библиотеке Конгресса и к 4 часам дня уже успели перевести. Автором перевода был некий Соловьёв. Вечером того же дня я оказался в офисе Американского Мусульманского Совета. Моему счастию не было предела! Я попал в политическую среду, я оказался именно в тех водах, в которые жаждал плавать… Через месяц, когда Саддам Хуссейн начал бомбить Израиль, я находился у экрана телевизора вместе со всеми… В самый жаркий момент сюжета я не сдержался в эмоциях. Мои братья и сёстры хлопали в ладоши, приветствуя каждую долетевшую и взорвавшуюся ракету на еврейской земле. Эта наивность просто взбесила меня! Я начал смеяться над глупостью людей и возмущаться происходящим.