— Ну, и что? Травка — это не наркотики. И даже если да, Степа видел, что это я жру таблетки и курю? При чем тут они и я?
— Ты тоже употребляешь. Так Миша сказал, — настаивала она.
— Он соврал. Точнее, я раньше все это делал. Но уже полгода как бросил, — немного преувеличил я. Если не считать вчерашней ночи, я три недели ничего не употреблял.
— Все равно это мерзко! И не факт, что завтра ты также как они не обдолбаешься.
— А если и обдолбаюсь, тебе-то что?
— А ничего! Но жить под одной крышей с наркоманом — так себе история, — съязвила она.
— Ну так вали обратно в свой Воронеж. Тебя тут никто не держит силой, — парировал я.
— Не тебе решать, когда и куда я поеду, понял? — разозлилась она ещё больше.
Я замолчал, а потом начал смеяться. Я не мог остановиться, а ее лицо мрачнело и мрачнело. Она явно не понимала, с чего я так ржу, да и сам не ожидал, что эта мысль вызовет во мне смех. Когда я об этом думал утром, то испугался. А сейчас в ходе этого разговора совсем иначе воспринял этот факт.
Я с трудом отдышался и наконец-то смог сказать:
— А знаешь, что на самом деле смешно? Ты сама вчера попробовала наркоту, а щас строишь из себя святошу.
Ее лицо надо было видеть.
— Что за бред ты несёшь?
— А ты думала, тебя так унесло с литра пива? Тебе кто-то дал вкусную конфетку — ты ее и проглотила. Так что, дорогая, ты ничем не лучше меня, прокаженного. А может, и хуже. А знаешь, почему?
Она молчала, но я все равно продолжил:
— Потому что ты пытаешься строить из себя правильную. Принцесса Аврора, — театрально я закатил глаза. — А такие как я и ногтя твоего не стоят, так? С такими как я можно поиграться, пососаться, но встречаться можно с такими как Андрей. Благородный, умный, воспитанный, да? Только где он был вчера, когда ты блевала в унитаз, а я сидел рядом?
Все. Меня уже не остановить. Самое интересное — я даже не думал в таком направлении, но, видимо, из-за накопившейся злости в перемешку с адреналином от всего случившегося за эти дни, я все выплеснул.
— Где он был, когда я оторвал от тебя какого-то придурка, который совал тебе в рот косяк? Где был твой принц, когда я укладывал тебя спать, а потом следил, чтобы ты не захлебнулась во сне в собственной рвоте? Или это только участь прокаженных? А благородный принц приходит в конце, целует свою принцессу и укатывает в закат?
Она продолжала молча смотреть на меня. Кажется, даже не моргала. Меня это ещё больше выбесило, и я решил ударить ниже пояса:
— А знает твой благородный принц, что ты сама на меня полезла и хотела, чтобы я тебя от*мел прямо там?
Эту пощечину я заслужил. В принципе, как и ту у бассейна. Но в тот раз я намного больше разозлился. А сейчас как будто ударили по тормозам — меня нужно было остановить.
Она даже не дернулась, когда я схватил ее за руку и потянул на себя. Столько злости в ее глазах я не видел. Предыдущие наши стычки казались детскими ссорами.
— За что ты меня так ненавидишь? — шепотом, но не менее яростно спросила она.
Я смотрел ей в глаза, не моргая. А потом начал разглядывать ее. Волосы собраны в высокий пучок, шея длинная, тонкая. Я уже представил, как кладу свои руки ей на шею и душу. Действительно, у меня было желание это сделать. Но вместо этого я опустил взгляд ниже — на ней футболка с Гуффи, короткие шорты, видимо, из комплекта. Длинные голые ноги.
— За что же я тебя так ненавижу? — переспросил я тоже шепотом. — Да вот за все это. За то, что вместо стремной, уродливой сводной сёстры прилетела ты. За то, что родители поселили тебя за стенкой. За то, что ты слишком сексуальна для того, чтобы быть мне сестрой. За то, что после поцелуя в прачечной я не могу выкинуть тебя из головы. За то, что я хочу большего, чем просто поцелуи.
Я сначала не поверил, что сказал все это вслух. Но по выражению ее лица убедился в этом. Да и плевать. Как будто, было незаметно, что она меня с ума свела уже?! Только слепой этого не заметит. Ну, и наши родители.
— А я не хочу, — наконец-то ответила она. Я, потерявший суть разговора из-за собственных размышлений, не понял, чего именно она не хочет. Перемотав свой монолог в голове, до меня дошел смысл ее слов.
Я отпустил ее руку и сделал шаг назад.
— Я не хочу играть в твои игры, даже не зная правил. Как только я начинаю думать, что ты тянешься ко мне, ты подходишь вплотную и толкаешь меня с обрыва. Как только я начинаю привыкать к твоему безразличию, ты приходишь и все переворачиваешь с ног на голову.
Пришла моя очередь молчать.
— Я не знаю, кто играл с тобой в такую игру, что ты перенял ее. Но тебе хотя бы объяснили правила, а я должна ломать голову и разгадывать этот ребус. А я этого не хочу.
Она тоже сделала шаг назад. Видимо, это и был ответ на вопрос, который я так и не задал.
Я коротко кивнул и вышел из ее комнаты.
Тринадцатая глава
Я лежала на кровати и перематывала в голове события последних дней. Как стоп-кадры возникали картинки перед глазами: вот мы на пляже, я разглядываю его татуировки, глажу его по спине, вот мы едем к Мише, мы целуемся в комнате для гостей, а потом лежим в кровати в обнимку, он везет меня домой и исчезает. Лучше бы он действительно исчез из моей жизни.
Я повернулась на живот и уткнулась лицом в подушку.
— Ненавижу!!! Ненавижу тебя!!
Я держалась все это время. Я держалась весь вчерашний день, пока гуляла с друзьями в парке. То и дело к горлу подступал ком, но я все списывала на то, что Лиза улетает домой, а я буду скучать. Я держалась, когда Андрей обнимал меня, чмокал в губы, говорил какие-то нежности на ухо. Я ничего не слышала, я ничего не понимала, потому что все это время думала об этом придурке. Я держалась, когда ехала домой на такси, после того, как проводила друзей на самолет. Держалась всю пятницу, пока его не было, а оказывается, он снова был с ней. Я держалась, когда он кричал на меня, обвинял в том, что я точно не лучше него. Я держалась, когда он снова затеял игру, будто ему не все равно на меня.
Но когда он вышел из моей комнаты, мои силы кончились. Я больше не могла держаться.
Я забежала в ванную, пытаясь успокоиться, обливая лицо ледяной водой. Это не помогало, но я хотя бы попыталась. Потом я вернулась в комнату, легла и начала считать. Нужно сосредоточиться на цифрах, представлять их. В голове звучал голос моего врача: представляй цифры, раскрась их в разные цвета, пусть они будут разных размеров, но идти должны строго по порядку.
1, 2, 3…
Тройка зелёная. Такая же как его глаза. Холодные, бесстыжие, хитрые. А иногда они смеются, ухмыляются. Но больше всего я люблю, когда он смотрит на меня во время поцелуя. Будто ничего не существует, кроме нас двоих…
4, 5, 6, 7…
Семерка белая, как его футболка той ночью. Та самая футболка, которую я хотела снять, чтобы снова потрогать его тело. Но снял он ее, оставшись с ней…
8, 9, 10…. 21, 22.
Ему двадцать два года. Как можно в таком возрасте быть несерьёзным, где-то пропадать и жить одними тусовками. По его слова, в четверг все было не так отчаянно. Страшно подумать, что они тогда делают на самых отвязных вечеринках?
…34, 35, 36…
Когда мое дыхание выровнялось, я перестала считать. Отлично, всего 36. Раньше мне нужно было считать до ста, а то и больше. Я становлюсь более уравновешенной, надо не забыть рассказать об этом врачу.
Я сидела в кровати, когда в комнату постучали. У меня все внутри сжалось. Одновременно хотела и не хотела, чтобы это был он.
— Дорогая, я войду?
Это была мама. Не сказать, что это сильно порадовало меня, мы все равно с мамой оставались в натянутых отношениях.
Я здесь уже три недели, но я так и не поняла, стоило ли прилетать? И если даже опустить всю эту историю с Сашей, я почти не видела маму. Она целыми днями занималась своим книжным клубом, либо проводила время с Юлианной и Владимиром. Нет, я не против. Это ее семья, но стоило меня приглашать?
— Я собираюсь по магазинам с подругами, поедешь с нами?