Чёрное Солнце. За что убивают Учителей
Глава 1
Феникс забирает солнце
Эпоха Красного Солнца. Год 291. Сезон великого холода
Лёд сковывает живительные потоки. День последний
Ром-Белиат. Красная цитадель
*серебряной гуашью*
Даже обладая значительной властью и положением в обществе, не всегда способны мы исправить что-то в своей собственной жизни, не всегда можем предотвратить катастрофу. Точнее, сделать это не удаётся практически никогда.
…Он опоздал!
Опоздал.
Лампады, под алыми хоругвями изящно свисавшие с потолка, едва горели тревожным тёмным пламенем. Вне себя от потрясения, Яниэр застыл на пороге святилища, без слов воззрившись на открывшуюся взору ужасающую картину.
Сцена напоминала кошмар наяву — страшный сон, от которого впоследствии он так и не смог убежать, который не смог изгнать из своей памяти. Увиденное в один миг лишало сил и присутствия духа, парализовало, как яд восточной копьеголовой змеи, способный мгновенно обездвижить жертву: не получалось даже сделать вдох.
Мёртвое тело Учителя вниз головой висело над алтарём. Тончайшие нити чужой силы опутывали его плотно, как пойманного в красную паутину мотылька. Поддерживая в воздухе, они впивались в жертву так хищно, так жадно, что с лёгкостью разрезали одежду и не успевшую ещё окоченеть плоть.
Это тело казалось непривычно хрупким, уже сломанным. Для фиксации головы и каждой конечности отдельно оно было связано большим связыванием пяти благородных цветов: правая нога, согнутая в колене, упирается в бедро; правая рука, повреждённая, неестественно вывернута и заведена далеко за спину, притянутая нитями к самой шее; указательный и средний палец левой тесно прижаты к губам, не давая им разомкнуться. В уголках губ виднелись лиловые отметины, заставляя предположить неприятное… точнее сказать, невозможное: пощёчину, унизительный удар по лицу.
Помимо воли Яниэр содрогнулся: в такой позе поругания хоронили клятвопреступников, вывесив их предварительно на всеобщее обозрение. И в такой же постыдной, недостойной позе силой удерживал тело Учителя Элиар. И, как будто подобного осквернения недостаточно, на горле наставника алел надрез, точно на месте выхода сонной артерии. Там, известная лишь немногим, располагается имеющая сакральный смысл энергетическая точка контроля.
Секретная точка, которую сам Учитель обнаружил когда-то.
Из аккуратного надреза медленно, тягуче сочилась кровь. Похоже, она успела вытечь практически полностью: жертвенник был весь в крови, отвратительно похожий на место забоя скота, а лицо мертвеца сделалось белее мела. На этом бледном лице яркими пятнами горели знакомые алые штрихи, оттенявшие теперь уже навеки закрытые глаза. Чёрно-серебряный водопад волос свободно проливался до самого алтаря, впадая в кровавое лотосное озеро.
Всё вокруг было в крови Учителя. Слишком много крови… даже стены адитума в тёмных разводах. Алыми цветами она окропила жертвенный стол, и святая святых храма наполнилась упоительным благоуханием красного лотоса: так пахла не знающая тлена кровь потомков небожителей. Аромат от сжигания ритуальных трав вязко распространялся вокруг, размешиваясь с потоками воздуха. Терпкая смесь запахов лотосной крови и благовоний будоражила и одновременно погружала в странное оцепенение. Чёрная, запрещённая магическая мистерия творилась тут совсем недавно.
Верховный жрец храма Закатного Солнца мёртв, сам благословленный небожителями храм осквернён его смертью. Невозможно больше исполнять здесь священнослужение, да и некому.
Сотворивший всё это непотребство стоял тут же, совершенно не таясь, и внимательно разглядывал дело своих рук. Лицо его было таким пустым и бессмысленным, каким бывает во время самого глубокого молитвенного состояния. Яниэр совершенно не понимал, доволен ли Элиар или же вовсе не осознаёт случившееся.
Яниэр и сам ещё до конца не осознавал. Но всё же это был конец — точка невозврата. Точка, разделяющая жизнь на до и после.
Один только взгляд на тело верховного жреца, израненное удерживающими нитями с головы до ног, причинял боль. Яниэр, его Первый ученик, задохнулся, мысленно обращая к небожителям запоздалые молитвы и надеясь на то, что бесчисленные порезы нанесли уже после смерти, во время ритуала повешения, и Учитель избежал жестокой пытки при жизни.
— Ты… убил его? Ты всё-таки сделал это.
Как и всегда, довольно скупые слова с едва различимым северным акцентом.
Слова почти не выдавали эмоций, однако голос был полон горечи. Горечь завязала на зубах, неприятно щипала кончик языка. В один миг сердце Яниэра утонуло в печали, а душу затопила боль, которую не избыть.