— Ты опоздал, — чуть усмехнувшись, бесстрастно проговорил наконец Красный Волк. — Учитель не дождался тебя и не увидел перед смертью Первого и лучшего своего ученика. Увы, он был одинок в смертный час.
Услышав это, Яниэр оставил холодную руку в покое и склонился до самой земли, прижав лоб к заляпанному кровью высокому сапогу победителя. Белоснежные волосы рассыпались по полу и также приняли цвет крови.
— Мой господин несправедлив к нашему Учителю, — осторожно заметил Первый ученик. — Учитель не заслуживает в посмертии быть удержанным в проклятой позе: он не предавал тебя, Элиар. Он не был клятвопреступником.
Яниэр собрался с духом для следующей непростой фразы. В конце концов, ситуация не могла стать хуже, а произнести эту фразу было необходимо, чтобы восстановить справедливость. Пусть и слишком поздно. Пусть и посмертно.
— Учитель не давал распоряжения о нападении на Халдор, — едва слышно прошептал Яниэр, не поднимая лица. Слёзы медленно скатывались из уголков глаз, прозрачных, как горный хрусталь. — Красный Феникс Лианора непричастен к истреблению племени Степных Волков, ты спросил этот грех не с того. Клянусь, Учитель ничего не знал, пока ты сам не явился с новостью и во всеуслышание не обвинил его перед послами Бенну. А истинный виновник конфликта… мне жаль… но это отчасти моя вина. Я отдал Карателям злополучный приказ, положивший начало войне с Вечным городом.
Второй ученик чуть заметно вздрогнул и тряхнул головой, словно очнулся от наваждения. Только вот морок вокруг не спешил рассеиваться: сцена не изменилась ни на йоту.
— Ты лжёшь, — пугающе спокойно возразил Элиар, наконец переведя взгляд вниз, на припавшего к его ногам Яниэра. Гортанный голос прозвучал непривычно сухо и отстранённо, очень, очень холодно. — Этого не было.
— Было.
В глазах Элиара мелькнула растерянность.
— Этого не было, — настойчиво, с каким-то тоскливым упрямством повторил он. — Не было! Ты лишь пытаешься посмертно обелить имя Учителя и заставить меня сожалеть. Ты хочешь отравить эти минуты.
— Разве они и без того не отравлены?
— Я не верю тебе. Я не верю!
Яниэр выпрямился и вновь поцеловал руку убийцы, инстинктивно сжавшуюся в кулак. Опасное движение, но терять больше нечего: в откровениях нужно идти до конца.
— Прости меня. Это моя вина и моя ошибка: я ненавидел тебя слишком сильно, чтобы рассуждать здраво. Я недооценил того, на что ты оказался способен. Смерть твоих родичей, твоих соплеменников… а теперь и смерть Учителя — всё только на моей совести. Если хочешь, можешь провести дознание и убедишься, что я говорю правду.
Горевшие ярким золотом глаза Элиара расширились и потемнели. С растущим раздражением он вырвал кисть и отвернулся, желая скрыть выражение своего лица.
— Ром-Белиат потерян, — нахмурившись, хрипло бросил Второй ученик. — Нет времени на ритуалы. Скоро здесь будут лучшие бойцы храма Полуденного Солнца. Ты должен поторопиться — я не буду задерживать тебя.
— Боишься узнать, что ошибся, не так ли? — не двигаясь с места, ровным голосом предположил Яниэр. — Ведь уже ничего не изменить. Но я не стану бежать от смерти, если имя Учителя останется опороченным. Прошу, приступай к дознанию: ты должен увидеть правду. Я готов открыть тебе свитки памяти, смотри всё, что потребуется. Обнажи мою душу и убедись.
Элиар стиснул зубы и кинул на него полный лютой ненависти взгляд. Пальцы Второго ученика нервно шевельнулись, и распятое над кровавым алтарём тело пришло в движение, принимая позу более приличную и умиротворённую. Алые нити силы расползлись в стороны, снимая тугие узлы.
— Выходит, Учитель защитил тебя. Что было в тебе такое, что стоило его жизни?
— Дело не в этом… — Яниэр хотел бы проигнорировать этот едкий упрёк, но решил, что Элиар заслуживает разъяснений. — Ты не понимаешь. Дело не во мне, а в характере Учителя. Он — другой человек, не такой, как ты.
— Великий Красный Феникс Лианора слишком надменен, чтобы оправдываться перед неполноценным? — Элиар зло усмехнулся. — Значит, гордость для него важнее истины?
— Элирион…
— Забирай тело и уходи, — безо всякого выражения приказал Второй ученик, внешне никак не отреагировав на сокровенное имя, которым к нему обратились с явным умыслом. — Убирайся прочь. Немедленно!
Сердце Яниэра забилось сильнее, невольные слёзы вновь навернулись на глаза. Пусть спасти Учителя не удалось, по крайней мере он убережет его тело от посмертного поругания и воздаст необходимые почести.