Я даже обрадовалась: появится возможность поговорить. И не ошиблась. Когда мы отошли от школы, я начала разговор издалека – пробормотала что-то об обалдевшем историке. Игорь в ответ усмехнулся:
– Слушай, Сань. Спасибо, что беспокоишься обо мне. Извини, что я так повёл себя в школе и наорал.
– Я не обижаюсь, я тебя понимаю, – я кивнула, перешагивая лужу. – Тебя директриса долго мучила?
– Нет, минут десять. Стандартная лекция про то, что все проблемы можно решить не кулаками, а разговором.
– Ты пропустил два урока, я подумала…
– Я отсиделся за школой, – перебил Игорь подчеркнуто спокойным голосом. – Нужно было прийти в себя, чтобы глупостей не натворить. Если бы в школе никто не лез и я не встретил в дверях этого… Голицына, я бы ни на кого не накричал.
– У тебя крепкие нервы. Я бы на твоём месте взорвалась ещё осенью, когда начали обзываться.
Игорь молчал, из-за чего я подняла на него взгляд. Он снисходительно улыбался, как будто я была ребёнком, ляпнувшим глупость.
– Что?
– Ничего… давай руку, лёд впереди, – я послушалась, и он продолжил. – Я не отвечаю на эти выпады, потому что не считаю их чем-то обидным. Это не обзывательства, не неприятное прозвище. Как с болезнями, понимаешь? «Даун» – не что-то обидное, а болезнь.
Я молчала и пыталась осознать то, что он сказал. Мне всегда казалось, что намёки и «голубки» нельзя рассматривать иначе как оскорбление. Но слова Игоря заставили меня усомниться в этом. И взглянуть на ситуацию с другой стороны. Мы все люди. Мы все имеем право на свободную и спокойную жизнь. Вне зависимости от того, кого любим мы и кто любит нас.
– Совсем не обидно? – спросила я, когда почувствовала, что молчание затянулось.
– Иногда обидно. «Голубок» всё-таки не очень приятная форма. Но такие детские подколы лучше игнорировать, – ответил Игорь.
– Ясно, – пробормотала я, хотя всё ещё пыталась разобраться в том, что услышала.
Игорь, казалось, понял моё состояние. Он молчал и чуть крепче, чем обычно, сжимал мои пальцы.
***
Снег наконец-то исчез, появились сухие асфальтированные дорожки. Проклюнулись почки, деревья окружила зелёная дымка нежных листочков, ещё слишком маленьких и поодиночке незаметных. Небо стало голубым-голубым; настолько, что в нём хотелось утонуть. Эта голубизна свежестью стекала в воздух, прогревалась солнечными лучами и наполняла весной изнутри.
Настал апрель.
Я шла из библиотеки, размахивая пустым пакетом, и улыбалась без какой-либо причины. Настроение было прекрасным. Проблемы в школе и приближающиеся экзамены не казались такими уж страшными. Можно было ненадолго расслабиться и насладиться весной.
– Гуляешь? – услышала я рядом. – А где подружка-Ириска?
– Я просто книги в библиотеку относила. А Лилька занимается. Ей трояк по русскому исправить нужно, а то лишится должности редактора своей любимой газеты.
– Да уж, без газеты мы от скуки помрём, – усмехнулся Игорь. Кажется, весна и на него действовала крайне положительно.
– А ты откуда?
– Не откуда, а куда. Я в магазин. У нас сегодня праздничный ужин.
– Праздничный? А что за повод? – я удивилась. День рождения у Игоря был осенью.
– Да, праздничный. Дядя обычно занят на работе, а сегодня ему наконец-то удалось отпроситься пораньше. Вот он и решил устроить ужин, отметить всё, что накопилось, – мы дошли до развилки, и Игорь остановился. – Ты торопишься? Занята сегодня?
– Нет.
– Может, зайдёшь? Вместе веселее.
– Можно. Как раз помогу тебе с готовкой.
– Значит мой намёк понят! – обрадовался Игорь. – Тогда пошли – сначала дойдём до магазина.
Квартира, в которой жил Ковалёв с дядей, находилась на четвёртом этаже. Я взлетела по лестнице, чтобы открыть дверь, пока нагруженный пакетами Игорь поднимался.
– Проходи. Чувствуй себя как дома.
Мы зашли в кухню, небольшую, в тёплых шоколадных тонах. На широком подоконнике стоял ноутбук. Он тут же включился, стоило Игорю поводить из стороны в сторону мышкой. И через секунду комната наполнилась знакомой «Дыши» Animal ДжаZ. Подпевая солисту, мы быстро разобрали пакеты, начали готовить ужин. И вдруг посреди второго куплета раздалось смачное ругательство Игоря.
– Извини, – сказал Игорь, морщась, и приложил большой палец к губам.
– Что случилось? Порезался?
Игорь кивнул, достал из навесного шкафчика пластырь.
– Давай помогу.