Сто раз тебе мое спасибо,
Судьба, что изо всех дорог
Мне подсказала верный выбор
Дороги этой на восток.
И транссибирской магистралью,
Кратчайшим, может быть, путем
Связала с нашей главной далью
Мой трудный день
И легкий дом.
Судьба, понятно, не причина,
Но эта даль всего верней
Сибирь с Москвой сличать учила,
Москву с Сибирью наших дней.
И эти два большие слова,
Чей смысл поистине велик,
На гребне возраста иного,
На рубеже эпохи новой,
Я как бы наново постиг.
Москва. Сибирь.
Два эти слова
Звучали именем страны,
В значенье дикости суровой
Для мира чуждого равны.
Теперь и в том надменном мире —
Все те ж слова: Сибирь — Москва,
Да на ином уже помине
Пошла разучивать молва.
Добро!
Но мы не позабыли,
Какою притчей той молвы
Мы столько лет на свете были
И как нас чествовали вы.
Почти полвека на бумаге
Строчили вы, добра полны,
О том, что босы мы и наги,
И неумелы, и темны.
Что не осилить нам разрухи,
Не утеплить своей зимы.
Что родом тюхи да матюхи,
Да простаки, да Ваньки мы.
И на бумаге и в эфире
Вещали вы, что нам едва ль
Удастся выучить в Сибири
Своих медведей
Делать сталь.
Что в нашей бедности безбрежной —
Не смех ли курам наш почин,
Когда в новинку скрип тележный,
Не то что музыка машин.
И что у нас безвестно слово
Наук. Доступных вам давно.
Что нам опричь сосны еловой
Постичь иного не дано.
Что мы — Сибирь.
А мы тем часом
Свою в виду держали даль.
И прогремела грозным гласом
В годину битвы наша сталь.
Она, рожденная в Сибири,
Несла на собственной волне,
Как миру весть о жданном мире,
Победу нашу в той войне.
И каждой каплей нашей крови,
Так щедро пролитой на ней,
И каждым вздохом скорби вдовьей
И горя наших матерей, —
Жестокой памяти страницей —
На том безжалостном торгу —
Она оплачена сторицей,
И мы у мира не в долгу…
Я повторю, хотя в начале
О том велась как будто речь,
Что в жизни много всяких далей, —
Сумей одной не пренебречь.
Такая даль — твое заданье,
Твоя надежда или цель.
И нужды нет всегда за далью
Скакать за тридевять земель.
Они при нас и в нас до гроба —
Ее заветные края.
Хотя со мной вопрос особый,
Как выше высказался я.
С моим заданьем в эти сроки
Я свой в пути копил запас,
И возвращался с полдороги,
И повторял ее не раз.
Нехитрым замыслом влекомый,
Я продвигался тем путем,
И хоть в дороге был, хоть дома —
Я жил в пути и пел о нем.
И пусть до времени безвестно
Мелькнул какой-то и прошел
По краю выемки отвесной
Тайги неровный гребешок;
Какой-то мост пропел мгновенно
На басовой тугой струне,
Како-то, может, день бесценный
Остался где-то в стороне.
Ничто душой не позабыто
И не завянет на корню,
Чему она была открыта,
Как первой молодости дню.
Хоть крик мой, вполне возможно,
Уже решил, пожав плечом,
Что транспорт железнодорожный
Я неудачно предпочел.
Мол, этот способ допотопный
В наш век, что в скоростях, не тот,
Он от задач своих, подобно
Литературе, отстает.
Я утверждаю: всякий способ,
Какой для дела изберешь,
Не только поезд,
Но и посох,
Смотря кому.
А то — хорош
И в пору высшим интересам,
Что зазывают в мир дорог.
А впрочем, авиаэкспрессом
Я и теперь не пренебрег.
Мне этим летом было надо
Застать в разгаре жданный день,
Когда Ангарского каскада
Приспела новая ступень.
И стрелкам времени навстречу
Я устремился к Ангаре,
В Москве оставив поздний вечер
И Братск увидев на заре.
И по крутой скалой Пурсеем,
Как у Иркутска на посту,
В числе почетных ротозеев
В тот день маячил на мосту.
Смотрел, как там. На перемычке,
Другой могучий гидрострой
В июльский день в короткой стычке
Справлялся с нижней Ангарой…
И, отдавая дань просторным
Краям, что прочила Сибирь,
В наш век нимало