— В смысле «мёртвого»? Наверное, — робко ответил Ли. — Я видел, как один парень в противоположном ряду камер… Сначала он сильно отощал, потому что его не кормили, а от ударов плетью пошло заражение раны… В общем, одним утром он просто сошёл с ума — накинулся на решётки и кричал что-то о том, что все мы этого заслужили. Вены вздулись, из глаз и зубов — кровь, ногти кровоточат. Хозяин… Гарсиа не стал бить его, а просто пристрелил. Потратил четыре патрона, несмотря на то, что стрелял в лёгкие. Это оно?
— Нет. Это диссидент. Не ходячий.
— А в чём разница? В цвете кожи или?..
— Издеваешься? — фигура остановилась, заставив Хантера столкнутся с широкой спиной лбом. — Хочешь сказать, что ни разу не видел мёртвого? Даже издали? — в ответ раздалась лишь тишина. — Немыслимо. Смотри…
* * *
Гул. Оглушительный и заполоняющий уши, гул. «Это выстрелы? Нет. Это… Это?!» Уильяма «Из Джонсборо» Хантера выкинуло из сна, словно бы его ударили током. В сонном приливе адреналина, он хотел вскочить с места, но его тут же остановила твёрдая рука — Джеймс.
— Тоже слышишь это, да?
— Да. Это и вправду вертолёт?
— Угу, — кивнул мужчина. — И летит он, причём, очень низко. Военные — сто пудов. Учитывая замашки твоего генералишки, не удивлюсь, если он заказывает себе «карету» прямо с чёртового Мичигана.
— Почему тогда шёпотом?
Спустя несколько минут вновь послышался хруст веток. «Точно не олениха», — пронеслось в голове у старика, так как периодичность топота говорила только о двух конечностях существа. Звук повторялся всё чаще и чаще, приближаясь к вагону — кто-то бежал. Внезапно точно такой же шум раздался по другую сторону от вагона. По третью. Кто-то и вовсе перебирался по деревянным трухлявым шпалам, разнося на всю округу громкое и звучное эхо от удара ног и ногтей о дерево. Чуть позже к этому хаосу присоединились некто, ходящий на четырёх конечностях, но убедить Хантера в том, что это животное, не удалось бы, наверное, никому — ни одно животное не имело столь резкого и отвратительного запаха, а о звуках лучше и не вспоминать.
— Падаль, — медленно проговорил охотник.
— Она, родимая, — подтвердил Джеймс. — Заметил их ещё вчера — когда проснулся посреди ночи. Судя по шагам… Больше двадцати. Значит, рядом стая… Или орда — мигрируют же, суки. И идти она будет вместе с нами — на юг. Чёрт… — тот оскалился, почесав зашитую щеку. — Кстати, с кем разговаривал? Ночью, — кивнул на дыру у вагона напарник. — Пялился в пустоту и вёл довольно странную беседу? У меня довольно чуткий сон в последние месяцы.
— Неважно.
— Это же не первый раз, когда ты так болтаешь невесть с кем. Кто-то из Калифорнии? Или те самые Библиотекари? — он указал пальцем на рацию, висевшую у Уилла на поясе.
— Психоз. Когда будешь моего возраста — я посмотрю, как ты в трезвом уме останешься. Сказал же — не вникай.
— Что это было? — раздался внезапно в меру высокий голос.
Они обернулись и увидели Пацана, только протирающего свои сонные глаза. Чёрные волосы растрепались в капюшоне и запутались, больше напоминая птичье гнездо, нежели причёску.
— Ха. Оно проснулось, и оно говорит — два чуда за раз.
— Это была падаль. Грёбаные недомерки, — в ответ собеседник лишь покосил голову и ещё раз протёр глаза. — Ты же в курсе, что это такое? «Падаль\грифы\перваки\крысы»? — ответом служил лишь немой отрицательный кивок. — Ого… Хм… Может, просто не понимаешь?.. Ну, в общем, это небольшая группа заражённых которая…
В тот момент рядом послышался звериный вой, а ровно через момент сменился вполне человеческими криками и хрипами. Хрустов костей слышно не было. «А вот это была олениха», — поднимаясь, подумал Хан.
— Так вот… Перед Стаей всегда идут самые слабые — их называют падалью. Ну, мы с Уильямом называем… Это обязательно группа. Думаю, всё из-за того, что шансы у падали сдохнуть куда выше, чем у остальных. Они… Выполняют роль разведки, — Джеймс поднял руки перед собой, очерчивая неизвестный миру контур. — Осматривают леса, реки и города на предмет противников. Ты наверняка мог их видеть у… где ты там жил? Они очень… вялые — поодиночке никогда не нападут, — Уильям выглянул из вагона навстречу убегающему отряду — в метрах ста или ста пятидесяти действительно валялся свежий труп оленя, на шпалах не осталось даже следов от крови — слизали. — То, чем брезгует стая, ест падаль — гнилье, трава, кости, прочая хрень… Но не побрезгуют и обворовать человека — они тихие и мелкие, так что красться умеют. Падалью становятся дети или травмированные ходячие. Когда они выходят на разведку — выедают всё, что можно съесть на скорую руку и что выглядит привлекательно, так как остальные… не позволят им. Такая иерархия — если эти мудаки и присоединяются к своим старшим братьям, то не должны претендовать на многое. А ещё их могут сожрать в голодные времена — интересное зрелище. От группы, больше пяти человек, лучше держаться подальше — такие теряют страх даже перед армией… И… Да, думаю, и всё.