* * *
— Я хочу выйти на бой. Один раз. Один на один. Мой противник — Эммет Джонс.
Гримёрка действительно имела место быть — одна большая общая комната где-то в бывших рабочих помещениях, куда не пускали кого-попало, а даже если бы и пускали — она всё ещё оставалась общей комнатой. Краем глаза Хантер видел своего будущего противника — такой, каким и описала Аврелия: метр семьдесят, чуть широкоплечий, с выбритыми висками и затылком, но всё ещё темноволосый.
В небольшой кибитке организатора «соревнований» было очень тесно. Фактически, то был просто прилавок, у коего располагалась свиного вида туша, поросшая бородавками и сальной щетиной. Боров с фальшивым безразличием взглянул на наёмника. Было сразу понятно — оценивал. Впрочем, за плащом трудно было увидеть телосложение, а немного впавшие щёки играли старику как раз на руку.
— Кто вообще такой? — глухим и странно чавкающим тоном проговорил он.
— С севера. Бежал на юг, как и все, но сломалась машина. Пока дошёл — кончилась еда. Слышал, здесь можно подзаработать немного, а мне нужно пацана кормить.
— Вот оно как, — мужчина даже и не подозревал, что щёки делали его «лёгкую улыбку» радостью до самих ушей. — А почему Эммет Джонс?
— Это же побирушка какой-то, я правильно слышал? Не потяну я с кем-то сильным драться.
— По?.. А, да… Да, он, в каком-то смысле, побирушка. Ты же в курсе, что все новенькие вносят залог в восемьдесят гильз?
— У меня нет денег. И нет, не слышал. Странно вообще, что ты только сейчас об этом упомянул.
— Ну, я…
— Сколько я получу, если выиграю?
— Много больше, думаю. Сто с-с-с, — боров тянул букву, прицениваясь, — сорок. Сто сорок гильз получишь точно.
— Вычти восемьдесят из них.
— По рукам. Выйдешь через час-полчаса — как ставки соберём. И учти: без оружия.
— Опять вовремя говоришь самое важное?
— Не наглей. Ты — чужак, а здесь каждый знает: без ножей, без пушек, без без цепей.
* * *
«Без цепей. Ага, конечно же. Без цепей он, блять, будет, — Уильям смотрел на своего противника, в правом кулаке того блестел кастет с молотообразными выемками в районе костяшек пальцев. — Ага. Не цепи, но этой хернёй рёбра он мне точно сломать сможет. Вот ведь жирный ублюдок».
Арена представляла из себя квадратную клетку в центре платформы. Общее пространство — где-то двенадцать на двенадцать метров, засыпанное то ли песком, то ли землёй. По все четыре стороны были поставлены лавки и стулья в подобии амфитеатра — на бочках, столах, полках, прочих возвышенностях сидели те, кто платил скромную цену за зрелище. Всего десяток патронов с каждого тела и, в итоге, собирался приличный банк, а частота боёв говорила о практически абсолютной выгоде от дела.
— Ну давай… — прошипел соперник.
Он был действительно хорошо сложен: широкие плечи, сильные руки, в меру накачанные ноги — всё тело, исписанное ссадинами, шрамами и плохими татуировками, было подготовлено к рукопашному бою лучше, чем у Уильяма, однако даже в том случае «Эммет Джонс» не поскупился на жульничество.
— Уважаемое Сопротивление! — начал боров, подойдя к двери клетки. — Сейчас вы увидите странный, возможно быстрый, но очень кровавый бой: Джонс Челюсти против… Белого Волка!
Ворота закрылись, а толпа тут же сомкнулась, перекрывая выход. Уильям, скидывая с себя плащ, нащупал в кармане ту самую хоккейную маску, что не так давно носил покойный рейдер, и без промедления напялил на себя. «Челюсти, говоришь?» — тут же подумал тот. Скинув кофту и рубашку, немного стесняющие движения, он остался с голым торсом, и уже в тот момент организатор кажется понял, что наёмник был вовсе не тем, за кого себя выдавал.
— Что за херня? И это «изголодавшийся старпёр»? — противник улыбался широкими и пухлыми губами. — Ладно, хрен с тобой — и не такое бил. Скажи лучше, как оно? — они медленно начали сближаться, стоя в стойках и делая очень короткие шаги. — Перед смертью, а? Сделал всё, что хотел? Завещание составил?
— Тупее твоей внешности только твои речи — заткнись, если даже раззадорить не можешь.
Челюсти начал с правой, ударив короткой двойкой в район, как ни буквально, верхней челюсти. Волк легко отбил тот удар своей ладонью и тут же ощутил на ней всю боль от кастета. «Нужно уводить его за кисти и запястья, — тут же подумал тот, — иначе он мне всё перебьёт». Уильям ударил в ответ, на что получил железом прямо в костяшки пальцев. Осознавая своё превосходство, мужчина перешёл в наступление — кроме того, что его шаги в стойке стали шире, он двигал корпусом и головой из стороны в сторону при ходьбе, пытаясь не дать своему сопернику сосредоточиться на цели и оставляя отступление единственной разумной тактикой. Старик так же быстро отходил.