Волк осторожно поднялся с земли, стряхивая с себя пыль и грязь, вытаскивая из волос и карманов какие-то мелкие камешки. «Это было быстро, — подумал он сам себе. — Разница в росте неплохо сыграла при захвате». Оклемавшись, он, вымотанный битвой, развернул Челюсти на живот и, заблокировав руки, обхватил шею.
— Говори своё настоящее имя.
— Что?! Что ты?.. А-а-а! — старик надавил на шейные позвонки, давая понять всю беспомощность в таком захвате.
— Быстро.
— Ник! Ник Скраер! А-а-а!
— Кто платит тебе за то, что притворяешься другим? Кто сказал это делать?
— Кончай его! — раздалось из толпы. — Да, давай! Я на тебя поставил! Вали его!
— Какой-то мужик нашёл меня! Сказал, что он — от Эммета Джонса! И если я!.. Ай, сука!.. Если я буду притворятся им, то буду получать нехреновую такую прибавку к заработку!
— Где этот «Джонс»?
— Я не помню! Я!.. Нет-нет, подожди! Тот мужик говорил, чтобы я шёл на Шибрук, если что, и искал там какого-то охранника! Пожалуйста, пощади!.. Пожалуйста! А-а-а!
— «Пощади»? — он зажал врага в удушающий и ждал, пока тот ослабнет. — Говоришь так, будто бы ты сделал то же для меня. Думал — не пыльная работёнка другое имя носить?
Старик быстро переложил руки на макушку и подборок, а потом резко отдёрнул голову противника в сторону — шея была сломана. Челюсти издал свой последний вздох, глупо и нелепо таращась на своего убийцу, без единой возможности как-то демонстрировать боль, агонию или беспомощность — просто умер для всех остальных. Белый Волк, сняв один кастет с покойника, пошёл к выходу из арены, толпа у которого расступилась так же быстро, как и собралась. «Волк! — скандировала публика. — Волк!» — а наёмник лишь думал про себя: «Кто бы знал, что это прозвище вызовет у меня отвращение?»
Двери открылись. За ними стоял перепуганный организатор — он явно не ожидал такого поворота, так что просто держал гильзы перед собой.
— Здесь, — промямлил боров. — Двести. Двести гильз без твоего залога — хватит, чтобы…
Раздался глухой стук. Из носа мужчины хлынул поток крови, а его тело, накренившись, завалилось прямо на импровизированные ряды-лавочки, повалив некоторые из них. Хантер подошёл к телу и, схватив за волосы, нанёс ещё один удар.
— Без цепей, без ножей, без пушек, — пара кастетов упала рядом с воющим от боли телом.
* * *
— Эммет Джонс? — Уильям и Айви стояли перед охранником, что только-только вышел с уборной.
— Да, а кто спра?..
Наёмник одним пинком отправил охранника обратно в кибитку и, кивнув мальчику, зашёл внутрь, закрыв дверь следом. Ви стал под дверью и всеми силами делал вид, что создал очередь.
— А теперь настоящее имя.
— Я же только что сказал! Помоги!.. — нож тут же отнял у мужчины желание кричать.
— Правда сейчас хочешь сдохнуть за гроши?
Наёмник из Джонсборо прекрасно понимал, насколько грязно играл настоящий Ворон — он подкупал кучи, буквально десятки людей за считанные гроши, прося об одной простой услуге — представляться незнакомцам чужим именем и наверняка обещая большую награду тому, кто не только будет играть свою роль до конца, но и доложит, кто и зачем его искал. В большинстве случаев и с большинством людей такая тактика сработала бы наповал — даже Белый Волк благодарил каких-нибудь вымерших богов за то, что покойный Ник Скраер быстро и без сопротивления раскололся, осознавая, в какой опасности находится — он подходил под внешность перебежчика куда больше, чем полноватый и облысевший, а не лысый мужик — настоящий перебежчик быстрее умер бы от разрыва сердца, чем его тело и обмен веществ докатились бы до такого состояния. Но чтобы понимать это нужно было знать две вещи: о том, что ворон был перебежчиком, и о том, что такое перебежчик вовсе.
— Клянусь! Я — это он!
— Не надоедай мне — у меня есть ещё два Джонса, рыщущих в округе. Если не сознаешься на три — я режу. Раз, два!..
— Ладно-ладно, не надо! Чёрт возьми… Дориан! Люциус Дориан! Я не тот, кто вам нужен! Отпустите!
— Кто заплатил за ложь?
— Какой-то мужик пришёл! Сказал — от Джонса, и чтобы…
— Чтобы ты обращался к нему, в случае чего?
— Откуда?.. — Хантер надавил лезвием на горло. — Да! Да, так и сказал!
— Как выглядел?
— Не помню! Не помню, клянусь! Я напился в стельку в борделе — он сам меня нашёл! Утром вижу — гильзы и записка, что буду получать столько же каждый месяц!
— Ясно. К кому велел обращаться?
— К какой-то торгашке на Сент-Лоуренс! Пожалуйста! Прошу, не убивайте!
— Знаешь, несмотря на то, что я, кажется, понял, как работает вся эта схема, есть у меня одно правило…