В комнату действительно вошли трое. Осторожными, слишком мелкими для людей, контролирующих ситуацию, шагами. Обернувшись, Уильям увидел, что одного старика держал в заложниках никто иной, как сам Альвелион. Второй же, сохраняя поразительное спокойствие, молча шёл впереди.
— Развяжи их, — шепнул тот.
— Не знаю, кто ты там, но это явно лишнее — мне бы и хватило того, что они завязали мои руки не за спи… Оу… — Джонс обернулся. — Ох ты ж, мать моя пингвин — вот это!.. Нет, погоди! Ты — парень?! Да иди ты нахер — половина девочек из монреальского борделя не обладает таким личиком!
— Остроумно, — взмах лезвием, и охотника стал свободным от пут. — А теперь советую поторопиться — с севера на это место движется очень большой отряд muertos. Надеюсь, у вас есть машина?
— Ещё и испанский знает. Ох, сука-судьба, ты почти уговорила меня сменить ориентацию!
— Есть. Но есть и одно «но»: нам нужно на север.
— Ты хочешь быстрее сдохнуть? Сказал же…
— Нет выбора — топлива хватит ровно на нужную дорогу. На крайний случай, можно переждать стаю в лесу.
— Просто возьмём мою машину.
— В любом случае, советую вам перерезать глотки этим молодым немолодым людям, — Эммет, всё ещё связанный, сидел над пропастью. — Потому что пристрелите меня, если хоть один из них не додумается либо воспользоваться, либо испортить вам колёса, пока вы будете пытаться отсюда свалить.
— Правду говорит, кх-кх, — сказал заложник. — Останьтесь с нами и защищайтесь!
— Вы так и не поняли?! — вспылил Хантер. — Вы обречены! Вы сами обрекли себя, пытаясь цепляться за лучшую жизнь!
— Тогда мы и умрём, цепляясь за неё.
Так и застыли все участники той перепалки. Уильям из Джонсборо смотрел на стариков и понимал, что Ворон был прав в своих изречениях — убежать в лес и оставить хоть кого-то из жителей Рая в живых означало: лишиться машины, оружия и припасов, а попытаться сбежать на машине Альвелиона означало: иметь шанс схватить пулю из-за поднятой тревоги, если охранники останутся в живых. И именно из-за того в его голове часто и громко раздавался подлый голосок, звучащий будто отовсюду: «Они всё равно скоро умрут».
Но все его размышления были излишни. Сколько он не планировал, всё, что у него получалось — выживать посреди хаоса, пока планы рушились. Должно быть, в том и был смысл жизни — в попытках найти порядок меж волн энтропии. В дом ворвалась Карен, держащаяся рукой за разбитый нос; Айви, чьи руки были связаны стяжкой; и ещё пара жителей:
— Хорт, дядя Джек, у нас нет времени — нам нужно!.. Лиам?! Что здесь, мать вашу, произошло?!
— Рокировка, — ответил Альв и перевёл пушку на женщину. — И да, чтобы прояснить всем: я не совсем Лиам.
— Стреляй, девочка моя!
— Вернее, попробуй, — Уильям стал рядом с Джонсом, между ними и Карен было всего три метра чистого расстояния.
— Будь уверен, у меня быстрая рука!
— Ха-ха-ха-ха-ха! Какая же ты всё-таки самоуверенная идиотка, дамочка.
— Заткнись, Джонс. Сказал же: они не знают, что ты такое!
— А я сейчас не только об этом.
— Самое время им было бы объяснить, Уильям из Джонсборо, пока…
— Кх, стреляй, Карен! Нам один хрен дохнуть!
— Я!..
— Хватит! — Айви встал между двумя группами людей и прокричал, по обе стороны воцарилась тишина. — Прекратите вести себя как звери! Что с вами со всеми, а?! Мы все умрём сейчас, если не будем действовать вместе! Вы понимаете это?! Вы! — ткнул он на жителей Рая. — Даже если убьете их — не сможете сбежать всем вместе, а потом всё равно умрёте от голода на чужой земле и без энергии! А вы! — ткнул на наёмником. — Всё равно не сможете убить всех так, чтобы никто не успел повредить ваши ценные машины! И топлива не хватит, если начнём бежать от стаи на юг! Перестаньте орать друг на друга и подумайте своими, блядь, головами!..
В доме вновь повисла тишина, разбавляемая только шумом ветра за окном. Группа стояла, целясь и угрожая друг в друга, пока драгоценное время буквально протекало у них между пальцами.
— Ого, — наконец сказал Уильям.
— Это точно — ого. Я-то думал, старпёр, твой парнишка материться не умеет.
— Можно не об этом?!
— Джонс прав, Айви. Они уже мертвы. Как бы они не хотели по-другому — здесь только женщины и старики. Одни не прокормят себя в лесу, а мы не отдадим ни наши машины, ни наши припасы — здесь нет шансов выжить всем.