— Стоять! — вновь прокричал он, а расстояние между охотниками было уже больше трёх метров — переводить прицел с одного на другого становилось всё тяжелее. — Не двигайтесь!
— Спокойно, — ответил Хан, заходя слева, — я просто хотел забрать складной нож, что оставил в сумке.
— Л-л-л-ладно! Я сейчас поищу!
— Эй!
Джеймс взвёл пистолет. Грабитель тут же нацелился на него, но выстрела не последовало. В паническом молчании, он судорожно пытался отвести затвор, а как только сделал это, то тут же услышал крик из-за спины:
— Не стоит, парень! — кричал уже Уильям. — Нас двое, ты один. Угол между нами — сто восемьдесят градусов. Даже если ты прибьешь одного — останется другой, и, в итоге, ты труп.
— Не ври! — заорал он в ответ. — Нет между вами никакого угла — я легко смогу убить вас всех!
— Ха-ха-ха. Ты дебил, что ли? — засмеялся Джеймс. — У тебя не автоматическое оружие, а какая-то хрень времён и качества моей бабушки — ты не сможешь «легко убить» даже одного из нас.
— Смогу! Это оружие! Оно убивает!
— Нет, парень. Убивает стрелок. А теперь прекращай орать и отдай мою сумку обратно вместе со своей пушкой. Учти — ещё несколько таких речей, и какой-нибудь ходячий явно захочет присоединиться к дискуссии, а ты — безоружный.
Не успел стрелок и отреагировать, как быстро, но тихо подошедший к нему Джеймс ударил его ручкой пистолета о щеку, выбив из равновесия. Только парень захотел подняться и выстрелить, как ощутил боль в голове — подбежавший к нему Хан выхватил пушку и ударил ею же прямо в лоб, а затем поднял старый пистолет над своей головой и выпустил всю обойму в воздух. К ногам всё ещё оглушённого упали пустые магазин и пушка, а сумка с негромким грохотом припасов вновь была закинута на плечо — наёмники победным маршем восстановили свой маршрут — к рельсам.
— Нельзя! Вам туда нельзя!
Внезапно парень запрыгнул Хантеру на спину, и знакомый огонь прошёл сквозь ключицу наёмника. «Чёрт!» — взвыл он, ощущая, как его пронзает стекло. Удар. В голове оживал странный писк, а глаза никак не могли сфокусироваться на одной точке. Удар. Ноги немного подкосились и раненый, обронив нападающего, упал на четвереньки. «Чёрт… Ублюдок… — думал про себя мужчина, смотря в пустоту. — Где же, мать его, Джеймс?! А, вот он… Ждал, пока я его скину — не стрелял. Умно… Куда ты лезешь?.. Куда?.. Ой, сука, это долго не заживёт». Отряхнув головой, Уильям из Джонсборо увидел, как его напарник, взяв контроль над ситуацией, уже во всю молотит нападающего. Не то, чтобы грабитель был в состоянии драться, но кровь Джеймсу подогревала свежая рана, насквозь рассекающая его щеку. Хруст костей. Противный. Отвратительный. Парень упал на пол, а Виттима, как успел заметить человек из Джонсборо, вытащил нож. «Стой!» — поздно. Угольно-чёрное лезвие с большой лёгкостью вошло сначала в ладонь, которую успел подставить избитый, а потом, даже не вытаскивая лезвие, прямо в сердце — между рёбрами. Всё закончилось быстро. Старый охотник, увы, даже не успел подняться на ноги и откашляться, как гримаса грабителя застыла.
— Мёртв, — констатировал напарник. — Ублюдок.
— Вижу.
— Чёрт, вот не могли эти полторы недели закончится нормально — просто не могли, — протирая лезвие, злобно процедил Джеймс.
— Да нет — могли, — спокойно ответил Хантер. — Выруби ты его, а не убей — могли.
Они двинулись дальше. Под уже палящим солнцем они медленно забрались на Большую Дорогу и собирались отправляться в путь — на север, пока не услышали странный, слишком монотонный, но неритмичный шум. Охотник медленно попятился вперёд — на бесконечно долгих железнодорожных путях то и дело стояли одинокие вагоны от поездов или целые составы — маршруты-призраки, что уже больше никогда не возобновят свой ход. Так было и тогда, за одним исключением — из-за стен того вагона доносился стук. «Не зря же он говорил не идти сюда, — вдруг подумал Хантер».
— Вот идиот… — вдруг прошептал Джеймс, заглянув в щель вагона. — Сука…
Уильям «Из Джонсборо» Хантер медленно потянул глаза к щели в вагоне: внутри, на одном из полусгнивших ящиков сидел парень четырнадцати, на вид, лет, спокойно стучащий угольками из того же ящика о противоположную стену.
Восходящее солнце слабо опаливало карий зрачок чернокожего парня. Уставившись в одну точку, он то ли наблюдал за тем, как с одинокого дерева, что находилось где-то за мостом, опадала листва, то ли за тем, как капли недавнего ночного дождя всё ещё стекали с разбитого лобового стекла машины, заливая пассажирское сиденье. Его ладонь припала к вспотевшему лбу, а полураскрытый рот застыл в едва заметной гримасе удивления. Вторая рука тянулась то к пистолету, то к подбородку, бесцельно блуждая по телу, словно в каком-то из карманов бронежилета есть спасительное решение проблемы. Но нет. Конечно, нет.