— Какой-то полуслепой хер в белом костюме? Да, есть. Не делает практически ничего. Чёрт, да его только один раз и видел — грёбаный белый воротничок. Нет, идея-то с судьями неплоха, но как он умудряется сохранять костюм чистым?
— Надоел.
Наёмник одним рывком оказался у стола и, скинув пистолет в тёмный угол — к ступенькам, ударил прямо по маске. Парень быстро оклемался, и старик, получив под дых, оказался запертым в одной из камер.
— И нахрена? — спросил тот, поправляя своё средство маскировки.
— Ну, мне же чётко было видно, что ты не воспринимаешь меня всерьез. К тому же я знал, что через маску удар слабее проходит. Сядь, — Уильям Из Джонсборо беззвучным движением указал ему на лавочку, что находилась в его камере у стены напротив.
— Долбанулся, что ли? С чего бы мне садится с тобой в одну камеру?
— Потому что я ещё не решил, убить тебя или нет. Будь добр, присядь и выслушай, если жить охота.
— Учитывая то, что было только что, у тебя вряд ли получится даже ранить меня, — он медленно открыл камеру и, положив ключи рядом с собой, уселся напротив, закинув ногу на ногу. — Валяй — выкладывай.
— Скажи, зачем лидер судей мог тебя заказать?
— Выкладывай, а не гони, старый. Зачем бы тому лысому хрену меня заказывать?
— Ты должен быть убит в течении двадцати… одного часа. Тебе слово «самоуправство» о чём-нибудь говорит? «Разлад в рядах судей», быть может?
— Да не заливай! — всё тем же спокойным тоном говорил он. — За такую херню не убивают, — взгляд человека из Джонсборо говорил об обратном. — Да ладно? Что, серьёзно? Ха-ха, вот же сука одноглазая…
— Просветишь? Как-никак, я твой убийца, — наёмник терял терпение.
— Ну, короче, старый… Есть судьи, которые мудаки, — парень сел нормально, поставив локти на колени и согнулся в спине. — Не мудаки в плане поведения, а в плане мудаки мудаки — могут пристрелить человека за маленькую провинность, повесить кого-нибудь из-за плохого настроения или личных мотивов — как тот говнюк, что дрыхнет в соседней камере. Непрофессионалы, короче. Таких нужно ставить на место, сечёшь? Прям конкретно на место. А лучше — и вовсе избавлять от этого, — парень указал на тёмно-синюю ленту на руке. — И поскольку большинство моих «коллег» ссытся это делать — это делаю я.
— И каким же способом ты это делаешь? Избиваешь их?
— А хрен ли б нет?!
— Это не справедливость. Это преступление.
— Да? А что, о великий убийца, я должен делать по-твоему?
— Справедливость подразумевает наказание, равное преступлению. Как вы наказываете простых убийц? Петлёй? Пистолетом? Что же тебя останавливает, парень?
— Ха. Попробовал бы ты повесить судью — тебя прибили бы на следующий же день.
— А избивая их, не наживёшь себе врагов?
— Срать я хотел на врагов! Для врагов у меня есть пушки.
— И всё же ты нажил довольно крупного, а я не могу назвать то, что ты делаешь, справедливостью — ты даёшь лёгкий щелбан за крупный проступок — неравноценная расплата. Чаши весов не в твою сторону.
— Пошёл бы ты нахер, а? Я несу справедливость. Пофиг, какую — я делаю хорошее дело.
— Не думаю. Скажи, на ком эти самые избитые судьи выплёскивают свою злобу? Хочешь самоутвердиться — сними девку, но не делай ерунды, — перефразировал он речь напарницы-судьи. — Да и болтать кому-то об убийстве — не лучшая идея.
— Ах ты, говнюк! Я!.. — вдруг холле раздался женский крик. Прогремел выстрел. — Сиди здесь.
Парень выбежал из камеры и машинально хотел захлопнуть дверь, но наёмник вовремя подставил руку. Судья в красном тщетно метался по комнате, пытаясь найти пушку, видимо, не замечая её в тёмному углу. «Сиди, блять!» — прокричал он какой-то фигуре в соседней камере. Сверху послышались шаги.
— Эй, ребят, что пр…
Вновь прогремел выстрел. Красный фрак покосился, схватившись за плечо, и медленно упал на стул. Наёмник закрыл дверь, не захлопывая замок. В комнате с камерами раздались шаги.
— Жан?! Жан, ты здесь?! — за дверью соседней камеры раздались стуки. — Здесь он! Где эти чёртовы ключи?! Быстрее обыщи этого придурка, пока кто-то остальных судей не созвал!
Наёмник поднял глаза к небольшой дырке в двери и увидел, как двое охранников, что сторожили вход снаружи, обыскивали его ещё живую цель. Парень в маске пытался сопротивляться и схватил одного из охранников за руку, когда тот полез в его внутренний карман костюма, но его силы было недостаточно — откинув руку, «страж порядка» сделал шаг назад и выстрелил с малокалиберного пистолета парню прямо в голову — из правого глаза маски Ярости потек ручеек крови. Судья дышал, но не шевелился.