— Хватит, сука!
— Но не это самое худшее. Хуже всего, что они сделают всё это с ним. А ты будешь смотреть. Палец за пальцем, зуб за зубом. Они будут стягивать миллиметры кожи с него только ради того, чтобы добавить немного смолы и вернуть её обратно. А ты будешь скованным, — расстояние между двумя мужчинами сокращалось, — жалким щенком, каким был два года назад. Будешь молить их остановиться, умолять сделать это с тобой, лишь бы не трогали его. Но, поверь, они и так сделают это с тобой… А потом… Ха-ха-ха. А потом…
Не успел Уильям и опомниться, как Джеймс размашистым ударом в щёку с левой руки повалил его на одно колено. По челюсти прошлась лёгкая волна боли и тут же отозвалась полным онемением зубов. Не поднимая взгляда, он провёл двумя пальцами по краешку губ с правой стороны. Кровь — конечно, кровь. Выплюнув красноватую слюну, он быстрейшим движением нанёс апперкот своему напарнику, который стоял, склонившись над ним. Тело повалилось на багажник авто, но вовремя ухватилось рукой, лишь ногами запутавшись у грязной земли. Наступило затишье. Наёмник, убедившись, что все зубы целы, с трудом пытался подняться на ноги — приходилось руками отталкиваться от земли, потому что вестибулярный аппарат никак не хотел приходить в чувства. И только в тот момент он заметил, что на пацане действительно была новая одежда — старая рыбацкая жилетка и потёртые брюки сменились однотонной чёрной кофтой, которая точно не подходила для зимы, и серыми, отдаленно похожими на джинсы, штанами. На ногах же красовались кустарные ботинки бледно-чёрного оттенка, грубо сшитые из кусков ткани и кожи, но с чрезвычайно прочной подошвой — минимум красоты, максимум практичности.
— Эй, а давай изобьем его?
Тёмная фигура из мыслей Хантера появилась прямо рядом с Джеймсом. Её голос стал куда более хриплым и глухим. Она, насколько помнил бывший пилигрим, редко предлагала достойные идеи… И волосы её тоже стали белыми.
— Давай же, старик. Несколько точных ударов и всё — закинули его в машину, поехали. Он простит. Как и в тот день, с его отрядом. Помнишь эти крокодильи слёзы? — она села на колени и смотрела Виттиме прямо в глаза. — Большие капли солёной воды стекали по этим щекам. Кажется, он хотел умереть ровно так же, как и ты много раз до этого. Но твоё желание ведь сильнее, верно? Чувствуешь всю ту тяжесть и кислоту в груди и горле, если снова упустишь свою возможность? — мрачная тень подошла впритык к Хантеру и коснулась его сердца; глаз у неё всё же не было. — Решайся, старый. Этот пацан будет обузой, ты знаешь это.
Уильям Хантер нахмурил брови и посмотрел своему оппоненту прямо в глаза — нужно было гнать эти мысли, пока они не заняли в его голове главенствующее место. «Нет, — думал он. — Нет».
— Сказал же — хватит, — едва проговорил Джеймс, держась за челюсть.
— Я лишь хотел, чтобы ты понял всю картину.
— Да я уж давно, блять, понял! Но меня то ты за что?
— За то, что ты, сволочь, поехал в Кав-Сити за какими-то тряпками, даже не зная, что со мной. «Я догоню», — вовсе не значит, что догоню аж до этого треклятого города. Я мог прийти раненым. Мог не прийти вовсе. Каждая секунда была счету, а ты решил изображать из себя молодую мать. Отличная работа, напарник, — он протянул руку Джею, который всё ещё не мог подняться с колен.
— Ну… Ты же неплохо справился, — руки с громким хлопком сцепились в замок. — Сумел покрасить волосы и найти машину, — Уильям не оценил этого сарказма. — Единственное, что я вынес из твоей речи — мальчика нельзя оставлять здесь. Он ведёт ко мне, так или иначе. А значит — ведёт к нам. Его схватят и нас станут искать за пределами города, назначив цену за голову. Ты ведь хорошо запомнил наши лица, верно? — мужчина обратился к парню, тот неуверенно кивнул. — Видишь.
В голове Уильяма «Из Джонсборо» Хантера пронеслась лишь одна простая мысль: «Блять» — кажется, его козырь сыграл против него же самого. Но, как и во многих других ситуациях, он не был намерен сдаваться так легко:
— Тогда в чём твой план?
— Какой план?
— Я не отрицаю твоих слов, но и не отказываюсь от своих: в кратчайшее время ты должен избавиться от него или ты остаёшься с ним и крутишься так, как знаешь. В чём твой план?