— Чудеса… — сказал ему я.
— Да, что-то вроде того, — довольно усмехнулся он.
— Это было заклинание?..
— Да. Можно так назвать…
— Жаль, слова не запомнил, — пошутил я.
— Там были важны не слова. Они могли быть и другими. Необходимо было как-то передать энергию. Как можно короче и точнее. И наилучший способ для этого — стихи…
— Ясно. — Я всегда подозревал, что стихи — это не просто так…
— Конечно. — Однако оставим это. — Я вот смотрю на вас, и мне кажется, что вы чувствуете себя как-то уж слишком беззаботно. Если не сказать — весело. Я такого эффекта не ожидал. Что с вами?..
Он был прав, я тоже чувствовал наплывающие на меня волны веселости. — Почему?.. — Причин веселиться не было; как я догадывался, самое сложное на сегодня еще впереди. — Но почему ж мне было так весело?.. Так легко?.. — А может, я не выдержал напряжения и сошел с ума?..
Мысль эта мне так понравилась, что я, не в силах сдержаться, громко расхохотался.
— Этого еще не хватало!.. — возмутился экстрасенс, схватывая меня руками и — неожиданно сильно для такого человечка — встряхивая. — Да что с вами?!
— Если даже вы не знаете, что со мной, — то куда уж мне!.. Я-то в семье младшенькая… — противным голосом проворковал я, подражая бабе-яге из какого-то мультфильма.
— Та-ак, — тихо произнес он. — А ну, стойте!..
…Наверное, он хотел применить на мне какое-то из своих умений; но моя смешливость прошла раньше, чем он успел это сделать. И, когда я поглядел ему в глаза, я уже был нормальным человеком.
— Уже все, — несколько пристыжено сообщил я. — прошло…
— Да, — ответил он с некоторой паузой. — Вижу. Но что это было?..
Я пожал плечами.
— Понятия не имею. Наваждение какое-то. — Вы знаете, бывают у человека минуты беспричинного смеха…
— Бывают. Но другому человеку кажется, что они бывают всегда не вовремя. — А уж сейчас это настолько не вовремя, что как будто по заказу…
— То есть? — не понял я.
— Трудно сказать, — уклонился он от ответа. — Вы сначала сказали «наваждение». Я тоже склоняюсь к этому. — Но откуда?..
— А не могут это… ваши силы?.. То есть, не ваши, а эти…
Я указал рукой в ночь.
— Сейчас — нет. Хотя, может, вас раньше зарядили? Эта ваша «девушка»?..
— Н-не знаю…
— В том-то и дело… — вздохнул он. — Ну что ж?.. Дальше?..
Мы отправились в путь.
— Скажите, — спросил я его через какое-то число шагов. — даже если это и впрямь было «наваждение», как вы говорите. — Чем это могло повредить?..
— Пока мы на дороге — ничем. Да и вообще, наверное, особо ничем не могло. Но от безумного помощника толку мало…
— Понятно, — сказал я и молча продолжил путь. Мысли потекли назад, в прошлое. Вспомнилась та самая девушка. — Было ведь у меня сразу подозрение… хотел ведь забежать в палатку…
«Но, однако, — сказа я себе, — ты не можешь себя ни в чем упрекнуть. Правильно ты говорил: когда встречаешься с чудом… гм… — Мозги тогда перестают работать…»
«— Эх-х… — А все-таки чудесное было существо… пускай и… — Что там сказал экстрасенс?.. — «Исчадье тьмы?..» — Да, — кажется, так…»
«— А потому — забудем ее. Пусть мимо эта женщина пройдет. В лучах светила, в охре светотени. Пусть лишь мелькнут колени, как форели; пусть лишь качнутся тяжкие бутоны исполненной желания груди… Несносная Эрато, уходи! Вослед тебе…»
Я уже сам сознавал, что делаю что-то неверное, но сознание мое тем временем продолжало, не в силах остановиться:
«…вослед тебе — потянутся свирели…»
— Затеплятся туманные фаго-оты, — запел я вслух, — послушны-е гитары задрожа-ат…
— Что ты делаешь, дурак! — не своим голосам заорал экстрасенс. — Замолчи!.. замолчи немедленно!..
Последовал сильный тычок твердым предметом под ребра, — и я, освободившийся от наваждения и увидевший, как экстрасенс спешно подносит дудку к губам, понял, что это за твердый предмет. Но перед этим взор мой упал на дорожку: впереди она утончалась с обоих краев, исчезала, словно бы поедаемая темнотой… затем поднялась, как змея на хвост, выгнулась в нашу сторону… и бессильно опала, возвращаясь в нормальное состояние. Я догадался, что экстрасенс восстановил нарушенное мною.
— Еще один такой номер, — сообщил он, убрав дудку в карман и вытирая пот со лба, — и я сотру вас в порошок. Или же — выпущу с дороги туда, — и посмотрю, чем это закончится. — С чувством глубокого удовлетворения, как говорили раньше…
Я молчал. А что я мог сказать? — Вот уже два глупых поступка; и второй из них, как я понял, грозил нам чем-то ужасным. — Что ж это со мной? Вправду наваждение, что ли?
Но ответить на этот вопрос мог только экстрасенс (если мог), а я, как уже сказано, решил помолчать, и потому некоторое время просто шел, стараясь не думать ни о чем лишнем и напряженно наблюдая за своим самочувствием: не захочется ли мне еще что-нибудь вытворить?.. столь же глупое?..
…Не захотелось. А через несколько минут экстрасенс, остановившись, объявил:
— Все!.. перерыв!.. — и сел на дорожку там же, где и стоял. Я последовал его примеру.
— О-о, как я устал, — вздохнул он, доставая по сигарете.
— Тяжело? — осторожно спросил я.
— Еще бы!.. А вы как думали?.. Я ведь не каждый день такие горы сворачиваю. Это, быть может, звездный час моей жизни… — Он показал рукой, и зажатая в пальцах сигарета прочертила дугу в воздухе.
— И я устал, — подтвердил я, вытягивая ноги.
— Понимаю. Но уже недолго. Как самочувствие?..
— Вы о чем?
— О наваждениях.
— Вроде бы все в порядке. Я много напортил?..
— Еще не знаю, — загадочно сказал он.
— То есть?..
— Говорю же — не знаю. А о догадках умолчу…
…Наверное, лицо мое вытянулось и приняло не очень естественное выражение. Потому он усмехнулся и пояснил:
— Трудно сказать, чего именно можно ожидать… и когда… Ну, да ладно. Давайте факел…
Я только сейчас вспомнил о нем. И уже шевельнулась рука, чтобы протянуться и передать его экстрасенсу, как еще одно чудо родилось в этой ночи. — За спиною экстрасенса, метрах в пяти от нас, из болотной воды вылез тонкий, светящийся коричневым светом, росток и быстро полез вверх, одновременно раздаваясь вширь. Я сказал — быстро? — Лучше сказать — мгновенно. Происходило это настолько бесшумно, что я не сразу поверил единственному откликнувшемуся на диво чувству, зрению, — и несколько раз изумленно хлопнул ресницами, прежде чем подать голос… А пока я хлопал, из ростка, ставшего теперь мощным стволом, полезли еще новые, бесчисленные ростки, мгновенно покрываясь коричневыми же листьями: круглой, квадратной, треугольной формы… Невиданные (и отвратительные) птицы, густо усыпавшие ветви, глядели на нас красными глазами. Еще мгновение — и свеченье дерева усилилось, словно бы огонь запылал внутри; затем свет замигал, и замигали проклятые птицы; глаза вспыхивали и гасли то здесь, то там, — и у меня создалось впечатление ночной стрельбы. А затем дерево качнулось…
…Я успел заорать, — и, когда оно начало валиться на нас, мы были оба на ногах. К сожалению, я немного опоздал со своим криком, — на какое-то мгновение, которого не хватило экстрасенсу, чтобы достать дудку и прекратить это эффектное безобразие… А возможно, он и не собирался ее доставать. — Не сговариваясь, одновременно, мы бросились вперед, проскакивая под рушащимся деревом… И едва-едва оно не упало на наши головы. Но все ж мы успели, и оно рухнуло как раз за нашими спинами. В этот миг происходящее обрело звучание (или же у меня наконец включился слух). — Треск ломающихся сучьев, шум воды, фонтанами взлетающей над местом падения, истошные крики дурацких птиц, так и не пожелавших почему-то покинуть дерево и теперь расплачивающихся за свой патриотизм, и еще многие не определяемые звуки, — все это включилось одновременно и ударило по нашим ушам…
…Когда все затихло, мы обернулись, и я сначала не поверил своим глазам: дерева не было!.. То ли его не было вообще никогда (вряд ли), то ли оно утонуло. Но, так или этак, оно исчезло. Вместе со своим свечением, и вместе со своими птицами…