В утвержденной VIII съездом РКП(б) в марте 1919 г. Программе партии было четко зафиксировано: «Обеспечивая для трудящихся масс несравненно большую возможность, чем при буржуазной демократии и парламентаризме, производить выборы и отзыв депутатов наиболее легким и доступным для рабочих и крестьян способом, советская власть в то же время уничтожает отрицательные стороны парламентаризма, особенно разделение законодательной и исполнительной властей, оторванность представительных учреждений от масс и пр.»{10}. Как видим, в Программе правящей партии закреплялось отсутствие четкого разграничения компетенции ВЦИК и Совнаркома и создавались партийные предпосылки для активной деятельности председателя и секретаря ВЦИК по приему ходоков во власть, борцов за правду.
Что же касается должности председателя ВЦИК, то, как посчитал историк-публицист В. Д. Тополянский, после смерти Свердлова она «стала чисто декоративной»{11}. Как известно, на высшем советского посту властного Я. М. Свердлова сменил безвластный М. И. Калинин, которого Л. Д. Троцкий справедливо назвал «формальным главой государства»{12}.
Между прочим, в воспоминаниях Л. Д. Троцкий приписал рекомендацию «почтенного Михаила Ивановича»{13} на пост председателя ВЦИК себе: он-де рассматривал Калинина как «лицо, близкое к крестьянам-середнякам и хорошо знавшее их нужды»{14}. Но, учитывая, что этот сомнительный тезис был призван в т. н. «воспоминаниях» проиллюстрировать своевременность поворота самого Троцкого лицом к среднему крестьянству, принимать его на веру не стоит, тем более что у Троцкого как высшего военного руководителя Советской России в этот период и без среднего крестьянства дел было более чем достаточно – как на фронте, так и в центре.
Впервые на высокий пост М. И. Калинин был избран на VI (Пражской) конференции РСДРП 1912 г., с которой ведет свою историю собственно ленинская партия: будучи членом Петербургского комитета, Калинин стал кандидатом в члены ЦК{15}. То есть Калинин входил кандидатом в состав высшего большевистского руководства задолго до прихода партии к власти.
Еще в период «Смольного и около Смольного»{16} (выражение Ленина) М. И. Калинин стал выручать В. Д. Бонч-Бруевича, поскольку оттянул на себя часть ходоков к вождю, которых по должности был обязан принимать В. Д. Бонч-Бруевич. По словам последнего, «первое время»{17}, после назначения управляющим делами Совнаркома к нему приходило «так много» народу, что «не было возможности их всех принять. С полного согласия Владимира Ильича с первых дней каждому посетителю, кто бы они ни были, дана была возможность совершенно свободно прийти в правительство для заявления на свои нужды. Очень много народу приходило из любопытства, по самым малейшим пустякам, и в первые же дни стало ясно, что таких посетителей необходимо направлять в другие места. В скором времени мы стали направлять в Городскую думу, раз это касалось городских дел, где все дела забирал в свои крепкие руки Михаил Иванович Калинин»{18}. Опыт – великая вещь.
М. И. Калинин в конце 1918 – начале 1919 г. как председатель Совета коммунального хозяйства Петрограда дважды стал объектом пристального внимания В. И. Ленина{19}. Вначале председатель СНК ознакомился с подробным докладом Калинина, составленным на основании годового опыта руководства, о политическом и экономическом положении Советской республики, о роли коммунального хозяйства в производстве и распределении товаров, о взаимоотношениях – что было нехарактерно для правоверного партийца – с мелкой буржуазией и о необходимости длительного союза с ней. Мало того, что ознакомился – сделал нехарактерную помету: «N[ota] B[ene] Калинин»{20}. А впоследствии М. И. Калинин и С. Н. Равич удостоились высочайшей аудиенции, из которой вождь, между прочим, сделал весьма ценный вывод: «Девять десятых высшего аппарата власти в Питере заняты безделием»{21}. (Ничего удивительного не было: 4 июня 1918 г. член ЦК РКП(б) Е. Д. Стасова писала техническому секретарю ЦК К. Т. Новгородцевой: 31 мая Г. Е. Зиновьев указал на собрании районных партийцев, ПК, Северного областного комитета и его комиссариатов, профсоюзов и больничных касс «на полный развал партийной работы ввиду того, что публика засела в разных коллегиях, комиссариатах и так далее и погрязла в канцелярщину, с одной стороны, и в чиновничество (служат до [16 час.]) – с другой»{22}.) Прежде всего В. И. Ленин имел в виду своего же ставленника в колыбели революции Г. Е. Зиновьева, сразу же получившего ценные указания председателя СНК РСФСР{23}, но вообще-то едкий вывод вождя задевал и самого М. И. Калинина, который, по сути, был комиссаром петроградского городского хозяйства-призрака. Видимо, будущий председатель ВЦИК показался вождю человеком, который не станет особенно мешать ему на высоком посту руководителя Советского государства. С другой стороны, В. И. Ленина как «творца»{24} фиктивного «союза рабочих и крестьян», т. е. временной тактической уступки большинству населения России, преследовавшей военные и политические цели (в качестве таковой рассматривал «союз» замечательный специалист по истории советского государственного и военного строительства М. А. Молодцыгин), должна была подкупать фигура М. И. Калинина как партийца, парадоксально ориентированного по своим взглядам на длительное взаимодействие с мелкобуржуазными элементами.