Из спальни через открытую дверь доносится шум — кто-то встал с постели.
Рут с раздражением смотрит в сторону спальни. В дверях, держась за косяк, показывается Роберт. Он очень похудел. Давно не стриженные волосы в беспорядке. На щеках темно-красные пятна, глаза лихорадочно блестят. На нем фланелевая рубашка и бумажные брюки. На босых ногах шлепанцы.
Рут. Тишше! Мама спит.
Роберт (с усилием произнося слова). Не беспокойся, не разбужу. (С трудом доходит до стола и в полном изнеможении опускается в качалку.)
Рут (уставившись неподвижным взглядом на печь). Сядь поближе к огню — там теплей.
Роберт. Нет. Я и так весь горю.
Рут. Тебя лихорадит. Ты же знаешь. Доктор не велел тебе вставать с постели.
Роберт (раздраженно). Старый дурак! Что он смыслит? Ложись и не вставай — единственное его предписание.
Рут (равнодушно). А сегодня как ты себя чувствуешь?
Роберт (приподнято). Отлично — лучше, чем когда-либо. Я совершенно здоров, только ослаб сильно. Наверно, был кризис. Увидишь, теперь быстро пойдет на лад, и старый дурак доктор тут ни при чем.
Рут. Он очень внимателен к нам.
Роберт. Конечно, он исправно помогает нам отправляться на тот свет. Он был «внимателен» к папе, к маме и… (у него дрогнул голос) и к Мэри.
Рут (безразлично). Он сделал все, что мог. (Пауза.) Энди обещал привезти с собой специалиста. Он-то, наверно, придется тебе по вкусу.
Роберт (горько). Это его ты и ждешь всю ночь?
Рут. Да.
Роберт. И Энди тоже?
Рут (не проявляя никакого чувства). Кому-нибудь надо ждать. Кто знает, в котором часу они приедут. Энди не был дома пять лет, как же его не встретить?
Роберт (с горькой и грустной усмешкой). Пять лет! Целая вечность!
Рут. Да.
Роберт (значительно). Все пять лет — ждать?
Рут (равнодушно). Все давно в прошлом, Роберт.
Роберт. Да, в прошлом. (Пауза.) Эти телеграммы тут? При тебе?
Рут утвердительно кивает.
Покажи их. Меня лихорадило, когда их принесли. Я ничего в них не разобрал. (Торопливо.) Сейчас мне хорошо. Дай, я прочту опять.
Рут. На! Первая сверху. (Вынимает телеграммы из кармана и отдает их мужу.)
Роберт. Так, эта из Нью-Йорка. "Только сошел с парохода. Задерживаюсь важному делу. Окончании еду домой". (Печально улыбается.) Дело прежде всего — таков девиз Энди. (Читает.) "Надеюсь, вы здоровы. Энди." (Иронически повторяет.) "Надеюсь, вы здоровы"!
Рут (все так же безразлично.) Тогда он не знал, что ты заболел. Я только потом ему сообщила.
Роберт (с раскаянием). Конечно, он не знал, — ты права. Я просто дурак. А что ты ответила? Напомни.
Рут (не отвечая прямо на вопрос). Ответила кратко.
Роберт хмурится.
Написала — надо скорее приехать, потому что ты очень болен.
Роберт (с раздражением). Что за идиотизм! Он бог знает что вообразит — что я умираю, например. Ты написала, чем я болен?
Рут. Да. Я написала — у тебя больные легкие, только два слова.
Роберт (с раздражением). И глупа же ты! Сколько раз я тебе толковал — у меня обыкновенный плеврит. До сих пор ничего не можешь запомнить. Легкие и плевра — это не одно и то же.
Рут (грубо). Я написала то, что сказал доктор Смит.
Роберт (сердито). Чертов невежда твой доктор!
Рут (равнодушно). Не все ли равно, что я написала Энди?
Пауза.
Роберт (открывая вторую телеграмму). А эту он послал вчера вечером. Прочтем. (Читает.) "Еду домой ночным. Телеграмму получил. Везу специалиста. Порту беру машину". (Высчитывает.) Ночной приходит в порт в четыре тридцать — или, кажется, в пять. Доехать сюда от порта на машине около часа. Который час?
Рут. Кажется, начало шестого.
Роберт. Значит, он скоро будет здесь. Очень хорошо, что с ним настоящий специалист. Мне надоел этот знахарь… Специалист сразу увидит, что легкие у меня в полном порядке.
Рут (бесстрастно). Ты ужасно кашляешь.
Роберт (с раздражением). Вздор! Ты что, сама никогда не кашляла?
Рут молча смотрит на печку. (Беспокойно ворочается в качалке. Пауза. Наконец взгляд его останавливается на спящей миссис Аткинс.) Какая она счастливая — все время спит без просыпу!