Выпили так, чтобы был капитанский мостик,Палуба в чешуе русалок и колесом штурвал.Чтобы тугие снасти свистели, а матросы играли в кости.Те самые, из «Русского», – которых художник нарисовал.
Выточи мне кораблик. Только чтоб были мачты,В треске которых слышен дерева томный страх.Выточи перочинным. Чтобы гудела смачноВ парусе, повидавшем память о всех ветрах.
Выпили киль надежный. Киль волевой и острый.Чтобы не страшно было – в кафельный океан.Главное чтоб из дерева! Вырежи на нос ростру.Выдолби трюм для рома, чтоб капитан был пьян.
Сделай же мне кораблик! Как следует – по науке.Из дерева – настоящий. Чтоб не тянул ко дну.Выруби весла. Весла без ветра спасут от скуки.И капитан не будет выброшен за корму.
В шторме проверим крепость рук, парусины, борта.Мачты потонут в брызгах. Слышишь тугой их стон?Вырежи мне кораблик. Кораблик такого сорта,Который из всякой бури чудом всегда спасен.
От берега нашей ванны, разрезав волн нахлесты,Кораблик поверит в море. Поверит, что края нет.Сделай такой кораблик, ведь это довольно просто…Сделай, и он откроет какой-нибудь новый свет.
На борт шагнем задорно – рому старым пиратам!Отведаем белой пены – соленые гребешки.Море отодвигает границы твои стократно.Качает. Под крики чаек простор для лихой башки.
Борей нам расправит спины. Перевернет страницу.Полярной звезде доверим вести нас на край земли.Представь, лунный серп, и море внизу серебром волнитсяИ звезды в глубоком небе, точно в костре угли.
Выруби мне кораблик. Я знаю, без лишней жалостиНаждак отшлифует занозь. Исправит все виражи.Сделай же мне кораблик, Дедушка, пожалуйста!В полдень я отплываю. Я начинаю жизнь.
Лишь сорняк пробивается сквозь асфальт…
Лишь сорняк пробивается сквозь асфальт,плюс – деревья, но эти – другой замес.Отправляйся хоть по морю что ли как новый Чайльд,но сумма не меняется при перемене мест.
Так учил я сидя за школьной партой,и жизнь представлялась длинной, что шаг папани;я с тех пор семенил с ней рядом и спал под картой,забирался по ней в места, где кличут мадам и пани.
И как будто бы вынес такой мотив,что сорняк пробивается лишь сорняк;против догм и традиции, супротив,раздирая щебень, металл, плитняк.
Сорняку не надобно твердой почвы,он уместен будет в любом ландшафте, масти;он не пишет писем, не ведает индекс почты,как не ведает грабли судьбы или тяпку власти.
Я становлюсь прозрачным…
Я становлюсь прозрачным, я обретаю легкость;В сердце моем открылась чертовски большая емкость.Дрожью наполнен воздух; я становлюсь стеклянным.Мысли мои в распаде; привкус несносно пряный.
Спать стало сложным делом: каторжно, тяжко, жарко;Душа не слушает тело, да и плевать, не жалко.Время куда-то делось; я устаю от дрожи;Эти прикосновения становятся все дороже.
В этой моей пустыне, где я бродил доселе,Нынче есть руки, взгляды, – это крутое зелье!Что же со мною сталось? Что я без этих пальцев?Сердцу претит усталость, разум теснит нахальство.
Жан-Клод уважает простую жизнь…
Жан-Клод уважает простую жизнь в мерном расходе сил;Не вылезает из старых джинс и стоптанных мокасин.В церковь не ходит: «к чему ходить, коли не согрешил?».Жан-Клод никогда не любил спешить, не покорял вершин.Любит зайти зацедить стакан, посетовать на жену,Мол, стоило раз угодить в капкан, – и вся твоя жизнь ко дну.Навек замурован в семейный быт, под строгий супружний взгляд;В споры извечные, кто храпит; в вывод своих цыплят.
В тихой провинции нет траншей, но климат тут напряжен:Жены песочат своих мужей, мужья распекают жен.Внуки разъехались, дети шлют открытки на Рождество;В доме – все скатерти да уют, будничных дел раствор.Жан-Клода тянет в знакомый бар. Суббота, с утра дождит.Стаканчик-другой пропустить: «нектар» желудку не повредит.Жан-Клода все кличут по-свойски Жак, патрон наливает в долг;Он в курсе событий на рубежах: спасибо, канал France Deux.
В настольном футболе он крут, мастит; кивают: «его стезя»;О, как распаляется, пропустив, сухим кулаком грозя!И кто бы он ни был: добряк, брехло, последний из могикан, —В провинции сонной царит Жан-Клод, местный трактир, стакан.Его атрибуты видны, ясны, имеют свой вкус и вес,Их чуешь спиною. Конец весны, терраса, кривой навес.Кафе, вязкий пригород, выходной; туман и все, как в бреду.Жан-Клод мог вполне оказаться мной в далеком своем году.