— А где ты видал мороженое не вкусное?
— А я знаю… — выступил вперед второй мальчишка, у которого штаны держались на одной шлейке и такой огромной пуговице, что к ней, пожалуй, можно было бы прикрепить десять шлеек от десяти мальчишек, даже самых озорных. — Мороженого можно съесть много. Я один раз съел десять порций! Мне папа купил… и ничего.
— А я — сто! — похвалился его товарищ.
— А я… а я… два, — прошептала маленькая девочка, которая не только подошла к скамейке, но даже осмелилась сесть на ее краешек. — У меня горло болело… потом только.
Сева поперхнулся. Он уже почти закончил первую порцию и собирался приняться за вторую.
— А мой папа говорил, что стыдно быть жадным, — опять начал разговор мальчишка с пуговицей.
— Ну и катись к своему папе? — рассердился Сева и вскочил. Ребята рассыпались в стороны как горох по асфальту.
— Жадина-говядина! Жадина-говядина! — запрыгал на одной ноге мальчишка с пуговицей.
— Жадина-говядина! — подхватили его товарищи.
Только девочка осталась на месте. Она печально смотрела на мороженое и вздыхала. Вдруг совсем неожиданно для себя предложил девочке:
— Хочешь, возьми порцию.
Девочка робко протянула руку и взяла фруктовое с нарисованной клубникой на обертке.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Мальчишки, как по команде, замолчали и перебрались поближе к скамейке.
— Я тоже люблю фруктовое, — сказал один из них, швырнув в кусты камешек.
— А я все равно какое… — подхватил его товарищ.
Севе вдруг надоело закалять свою волю, и он протянул ребятам по порции. Вскоре от мороженого остались одни бумажки.
Нет, мороженое явно не годилось для экспериментов по испытанию воли. Но Сева не падал духом. В следующий раз… В следующий раз он заберется на самое высокое дерево и просидит там целые сутки, даже спать не будет. Может, тогда он научится выполнять свой режим и не удирать в кино, если записано, что в это время нужно учить уроки?..
«Юные зоологи»
Наконец-то пришел день торжества. Искоса поглядывая на притихших от изумления ребят, Сева бойко и обстоятельно отвечал на вопросы Пал Палыча. Никто в классе не знал, чего стоила ему эта бойкость. Даже Ваське Калошкину он не рассказывал, как часами заставлял себя просиживать над зоологией, удивляясь тому, что предмет, который раньше казался скучным и ненужным, вдруг стал интересным, как история или география. А может, во всем виноват был необычный живой уголок за круглым оконцем в квартире Пал Палыча? Севе очень хотелось хоть разок еще побывать там, но мямлить на уроках, а потом напрашиваться к учителю в гости… Другое дело, когда получишь пятерку или, по крайней мере, четверку. Тут уж ничего не стоит подойти и сказать: «Пал Палыч, а можно опять ваших зверюшек посмотреть?»
И Сева получил пятерку. А поскольку такую отметку у Пал Палыча получить было нелегко, Сева сиял, как начищенный башмак. Сияли и Вера, и Васька, и даже Игорь Бородич — он-то думал, что на Севу так сбор подействовал.
Объясняя новый материал, Пал Палыч неторопливо расхаживал по классу. Время от времени он потирал руки, словно они у него зябли. Вообще, у него была привычка поглаживать всякие предметы: чернильницу на столе, книгу на парте, микроскоп… Не дотронулся Пал Палыч разве что до лампочки, да и то, вероятно, потому, что висела она высоко над головой и дотянуться до нее было невозможно.
После уроков Сева и Васька, не сговариваясь, свернули на улицу Космонавтов. Вот и окно, прикрытое сеткой.
— Зайдем? — спросил Сева.
Пал Палыч чистил клетку хомяков. В руках у него были скребок и тряпка.
Рыжие зверьки бегали по полу и тыкались носом во все углы.
— Ой, какие смешные!
Учитель поманил к себе ребят:
— Смотрите, чем занимаются эти хитрюги.
В углу клетки, под сеном, лежала горка золотистого зерна.
— А я-то думаю, с чего бы это у моих хомячков аппетит разыгрался? Оказывается, они запасаются «на черный день». Дай-ка, Вася, мне таз с водой.
Наконец хомяки были водворены в чистую клетку. Потом ребята помогли учителю вычистить птичьи клетки.
— А теперь по домам, — сказал Пал Палыч, — а то уроки не успеете подготовить.
— А можно, мы еще к вам придем? — спросил Васька.
— Мы вам помогать будем… Можно, а? — поддержал Сева приятеля.
— Приходите, буду рад, — улыбнулся учитель, подсыпая зерно птицам.
Сева постучал пальцем по стеклу, за которым отдыхали змеи.
— Змеюша, змеюша, проснись.
— Зря стараешься, они не слышат, — сказал Пал Палыч.
— Как, совсем? Их тогда ловить легко: подкрадешься, и… раз!
— И… раз! — передразнил Пал Палыч, — и не поймал! Чтобы поймать Юльку, мне пришлось ее двое суток выслеживать.
— Ух ты! — Севка почесал за ухом.
— Вот тебе и «ух ты!». А у ящеров и вон у того удавчика есть на темени так называемый третий глаз. Эти два спят, а тот, третий, все чувствует: и когда опасность грозит, и когда добыча приближается.
— Страшно… Правда, Севка? Идешь по пустыне — ничего… И вдруг — р-раз! — передернул плечами Васька. Он даже зажмурился, так ясно все это себе представил.
Белый, безобидный на вид удавчик пополз за миску с водой и лениво растянулся под обогревателем.
— Я бы не испугался. Подумаешь! Ну и что бы он сделал, такой маленький?
Пал Палыч посмотрел на Севу, у которого от сознания собственной храбрости нос прицелился в потолок.
— Знаешь, я иногда играю с ним… вот с этим самым удавчиком. Так вот, однажды он обернулся вокруг моей шеи… Думаю, можно не продолжать? Ну, а теперь — домой, друзья мои, домой — и никаких разговоров. Мне надо к занятиям подготовиться, да и вы уже многовато времени потеряли.
Но, видя, как неохотно переминаются ребята с ноги на ногу, будто вспомнил о чем-то и добавил:
— Кстати, завтра пятница. Так я попрошу вас об одной любезности. — Наскоро вытерев полотенцем руки, Пал Палыч вынес из кухни банку, плотно закрытую крышкой с дырочками, как в терке для овощей. — Часа в два подойдите в ветинститут. Спросите Иванова. Он вынесет вам обед для моих питомцев. Только осторожней несите.
Ребята переглянулись.
— А потом мы сразу же к вам?
— Согласен. Только вот что: если вы начнете получать двойки… Сами понимаете…
Банку решено было спрятать в подвале в Севином подъезде. Уж оттуда-то ее никто не выбросит. И вот тут Севе пришла в голову гениальная мысль. Да, гениальная! Вы, конечно, знаете, что такие мысли всегда приходят вдруг.
— Знаешь, Васька, давай организуем с тобой тайное общество и назовем его… Ну, например, «Друзья змей». Будем в этом обществе только мы с тобой. Я и ты, ты и я.
— Согласен. Только, знаешь, «Друзья змей»… Как-то очень уж понятно. И потом… Почему лишь одних змей? А других животных?
— Ну, тогда… Ну тогда «ЮЗ» — «Юные зоологи». Ни одна душа не догадается! Пусть-ка голову поломают.
— А змей мы с тобой дрессировать будем, правда, Сева?
— Точно. Представляешь, какой визг подняли бы Верка с Алесей, если бы мы в класс притащили гадюку?! На уроке — р-р-раз! Вытащили бы из кармана, и поползла бы она, поползла под партами, а потом голову бы подняла: ш-ш-ш-ш…
— Ух ты! Все они, девчонки, трусихи, — подтвердил Васька. — Да и не только они. Игорь Бородич, наверное, тоже умер бы от страха!
— Конечно! А вместе с ним даже некоторые мальчишки из десятого класса. А мы с тобой… А мы с тобой, как древние восточные волшебники.