Легкая ткань легла на плечи Варвары. Волос коснулась ладонь и стала лаского поглаживать голову.
- Прости, - прозвучал мужской голос. Он не нарушил тишину. Он просто вплёл свою нить в кружево ночи.
Варвара сжалась ещё сильнее от этого прикосновения.
V - Где-то в этой реальности, но не в это время
Двенадцать раз отстучали часы в гостиной, пронизывая звуком дом от подвала до чердака.
Затянув окна портьерами и плотно прижав дверь в комнату, девочка устроилась с ногами на кровати и накинула одеяло на голову на манер капюшона. Быстрая дробь, создаваемая зубами, то раздавалась, то на несколько секунд прекращалась, будто икание, которое пытаются остановить, задерживая дыхание.
Девочка подалась вперёд и так и сидела, не вернувшись в обычное положение с ровной спиной, постоянно пытающейся искривиться. Она ждала. Звука шагов, тихой, знакомой, казалось, всю жизнь песни. Эту мелодию напевала та, которая читала на ночь сказки, приносила печенье с молоком перед сном, будила утром поцелуем в макушку. Та, которую девочка уже не видела два дня и 4 часа.
Многие дети боятся темноты, но этот ребёнок вглядывался в черноту, созданную ее же руками, не со страхом, а с надеждой. Будто додумывала образ няни, сидящей там, на кресле у противоположной стены, ее мягкие пальцы, ласковую улыбку, блеск в глазах и неизменные идеально чистые белые платья.
Молодая женщина всегда просила воспитанницу называть ее «Миссис…».
Девочка называла просто «Нянюшка».
- Прекрати донимать меня одними и теми же вопросами. Сколько можно повторять? – отвечал отец на вопросы дочери, даже не оборачиваясь к ней, не отрываясь от собственных дел. На робкое же «но папенька» поднимал правую ладонь, что означало в их семье «замолчи и оставь меня».
Девочка замолкала, чтобы через три часа снова задать вопрос.
Этим утром она завтракала одна, в пустой столовой, в которой могло разместиться двадцать пять человек. Отец никогда с ней не завтракал, вставая раньше. И сейчас, сидя справа от места главы стола, девочка мешала чай в фарфоровой чашечке так аккуратно, как никогда этого не делала. Случайный звон отскакивал от стен и повисал в комнате на несколько секунд единственным звуком.
В одной из комнат отец принимал гостя – какого-то купца – и раскуривал с ним трубку.
Об этом девочка узнала лишь тогда, когда зашла в кабинет. Она молча переминалась с ноги на ногу. Скажет сейчас что-нибудь, отец будет не рад, да и при посторонних… но с нянюшкой ведь могло что-то случиться, вдруг папенька не говорит об этом, чтобы не расстраивать дочь.
- Что ты хотела? – отвлёкся на неё отец, - говори.
Но девочка, открыв рот и вдохнув, закашлялась.
- Папенька, ответьте на мой вопрос. Где она? Ответьте, и я прекращу донимать вас.
Обещаю, я не буду плакать, - потирая слезящиеся глаза, спросила она, когда откашлялась под взглядом одних уставших, других насмешливых глаз.
- До чего же глупый ребёнок, - раздраженно бросил отец, - я же сказал: забудь о ней. Забудь, не вспоминай, выбрось из головы.
- Но вы не ответили на мой вопрос…
- Прекрати! Не позорь меня, девочка.
- Я ж говорил тебе: сдай ее в приют. Император щедро спонсирует их, не хочешь в приют, у ее матери же должны быть родственники. Что это за мать-то такая – оставила ребёнка на тебе?
- Не смей так отзываться о Лилиан, - отец девочки подобрался и остановил кулак в нескольких сантиметрах от столешницы, так им не стукнув. Лилиан звали его жену, - уехала твоя «нянюшка». Взяла и у-е-ха-ла.
- Но почему? Я знаю, она не могла оставить меня, - вздёрнув носик, выпалила девочка. Ей хотелось грозно взглянуть на гостя и обозвать его, как соседского мальчишку, дергающего за косички. Но папенька никак не ответил на его предложения. Это же не значит, что он действительно собирается отдать ее в приют?
Папенька же ее любит, хоть иногда и так резок.
- Я-то откуда знаю почему.
И девочка поняла: он знает, но не скажет. Скажет только после таких же долгих надоедливых расспросов. Он заботиться о ней, да. Девочка улыбнулась отцу и сдержала желание обнять. Потом, когда гость уйдёт она это сделает, но не сейчас.
Нянюшка всегда говорила о скромности и вежливости.
- Она не только нескладная, но и тупая, - хмыкнул гость, а улыбка девочки из радостной превратилась в натянутую.
- Следи за словами, она все-таки моя дочь, - выделив голосом “моя”, ответил отец.
- Прощу покорнейше простить меня за то, что оскорбил твои воспитательские способности, - ухмыльнулся мужчина, смотря прямо в глаза ребёнку. Она тоже не отводила взгляд.