Варвара плохо помнила то время, что провела в поместье князя. Лишь последний день остался в ее памяти. День, которым ей было чрезвычайно скучно. И сейчас, выбравшись в город, который сложно было таковым назвать, она ощущала свободу.
Вокруг был мир, вокруг было много людей, практически каждый из которых растягивал букву «о» в словах, одно-двуэхэтажные дома, покрашенные в основном бежевой краской, с серыми крышами и резными ручками на дверях, улицы, перетекающие одна в другую. В общем, был то такой же, как тысяча других маленький провинциальный городок.
Он выглядел скорее, как разросшаяся деревня, с канавами вдоль домов, по обе стороны от дороги, с множеством дикорастущей зелени и маленькими палисадниками под окнами, в которых гордо смотрели вокруг нарциссы, да скидывали лепестки деревья.
Около одного из них топтались четыре ребёнка, лет по семь-восемь, и смотрели на него. Один мальчик пытался допрыгнуть до веток, но не мог достать даже кончиком пальца. Там, запутавшись в листьях, сидел плюшевый медведь.
Девочка рядом с ним всхлипывала.
- Я достану, Сара, я допрыгну, - повторял первый ребёнок.
Дети боялись подходить к прохожим, а прохожие не стремились подойти к ним. Одна из них, рыжая и курносая, оглядывалась по сторонам, порываясь подойти хоть к кому-нибудь, но не могла пересилить себя, да все время поворачивала голову то на окна, то в конец улицы, где начиналась площадь, на которой открылся субботний рынок. Вероятно, она боялась того, что взрослые их накажут.
Заметив Варвару, девочка оживилась. Бросив друзьям «сейчас», она подбежала к леди и, заикалась, попросила помощи.
Когда же леди Кавердиш достала из палисадника лежавшие там вилы, и сбила черенком игрушку, в конце улицы появилась женщина. При виде неё дети, кроме рыжей, даже та, которая плакала, побледнели и разбежались с визгом в проулки.
- Ка-ак? Как ты посмела залезть в мой сад? Как ты посмела тронуть мою магнолию! Паршивка! – визжала тощая дама, багровея. Она так яростно махала корзиной, что продукты в ней едва не выпалывали на землю.
Улица опустела, а Варвара спокойно вернула медведя девочке и повернулась к летящей к ней швабре, которая замахивалась на неё плетённой сумкой.
- Посмеете ударить меня этим, и последуют весьма интересные последствия. Я бы не советовала гневить Ирею. И, о, я даже не стану использовать мой нынешний статус, когда начнётся разбирательство, хватить и статуса отца, - сложив руки на груди, она наблюдала за тем, как женщина, уже успевшая набрать скорость, пыталась остановиться, но двигалась по инерции, да и слегка наклонная дорога несла ее вперёд. Варвара отошла в сторону, освобождая путь. Но горожанка все же сумела устоять на месте.
Она рассматривала свою леди, которую ещё не знала и не должна была узнать в ближайшее время.
- Я извиняюсь за то, что смела потревожить вашею магнолию и ваш покой. Но убедительно прощу не оскорблять меня.
Взгляд женщины менялся с убивающего на озадаченный, с озадаченного на испуганный. Она поняла, кто стояла перед ней – аристократка(манеры, качество платья были основаниями для того, чтобы сделать сей вывод), и сам факт того, что человек столь высокого статуса показался в их городке, казался невероятным и ужасающим одновременно, будто после тщательной приборки, затронувшей все углы, откуда-то выполз усатый таракан.
- В-ваша милость-с…
Варвара хмыкнула.