Хозяин бала отличался от всех в этой зале. Что-то особенное, отталкивающе притягательное было в нем. Что-то интересное. Может, этот внимательный, но скучающий взгляд, скользивший по лицам, задерживающийся на них довольно долго, но не так продолжительно, чтобы считаться возмутительно-некультурным или выказывающим особый интерес. Князь будто осматривал, оценивал и, как казалось Варваре, считывал прошлое и настоящее людей с их лиц и движений.
Но во взгляде этом было занимательно то, что гости не замечали их. Ни те, кто отдавал почтение мужчине (да что там заметить можно-то, сквозь эту пелену обожания), ни те, на кого смотрели. Исключительный дар подобрать момент.
Или же особенным казался тот ум, что булькал на дне серых, прозрачных, как вода в фарфоровой чашке (той самой, с которой на голове приседаешь), глаз, он бил гаечным ключом по узколобью самодовольных аристократов. О, как тонко и насмешливо отвечал лорд Кавердиш на эти искусственные улыбки и дежурные фразы.
Да и черты его задевали Варвару (она не могла этого не признавать, хотя дышалось ей спокойно, или какие там есть еще признаки влюбленности?): отдельно ничем непримечательные и, казалось бы, никогда не соотносящиеся друг с другом. Но в обход всей этой логике, девушка не могла не назвать лорда привлекательным. Чуть старше тридцати, когда-то темный, сейчас совсем седой, глаза почти прозрачные, как у альбиноса, но живые, нос кривой, кажется, ломаный и не раз и бледная кожа, в раз пять бледнее ее. Странный он, во всем странный, как можно иметь такой болезненный, хилый и прозрачный вид и при этом окружать себя такой уверенностью, которой невозможно не проникнуться?
- Мне кажется, подобные приемы скучнее даже дождливых дней на дачах, не находите? - улыбнулся князь. И хотя леди Коул и её дочки уже расплылись лужицей от этой улыбки, Варвара смотрела на неё и понимала, что следит за ним, как за партнером компании отца перед заключением сделки. Во взгляде его было то, что присутствует у людей, которые оглядываются вокруг в минуту отчаянного безделия тем самым дождливым днём на даче. Ему что, скучно? На собственном балу? Так зачем устраивать то, в чем не находишь никакого удовольствия?
- О, что вы, что вы, милейший лорд Кавердиш, это же такой шанс встретится со старыми знакомыми, узнать все свежие новости...
- Я обращался не к вам, мадам, - перебил ее князь. Варвара его не понимала. Совсем, так, что любой другой начал бы хмуриться, выказывая активную мыслительную работу, но не она. Она смотрела на лорда все так же спокойно и холодно. Зачем звать тех людей, с кем не интересно, связи, с которыми не нужны, когда можешь, имеешь полнейшее право не звать? Какова его цель?
- В любом месте можно найти занятие, которое скрасит скуку, сэр.
- Изволите привести пример?
- Можно завести разговор или потратить время за танцем.
- Потратить время? Вы находите танцы занятием, не требующим внимания? - князь забавлялся. Его взгляд перестал бегать, то ли от того, что она замечала любые невольное или намеренное движение, либо разговор его увлекал. Глаза прищурены, как при насмешке, а длинные пальцы отстукивают на бедре какой-то повторяющийся мотив.
Ну, забавляйтесь, лорд, если Вам так угодно. Ей совсем не жалко.
Миссис Коул тихо краснела, сначала запястья, потом шея... ей было непривычно молчать. Глубокое декольте, которое она сама бы осудила на другом, открывало багряную кожу. Графиня ничем не отличалась от других, такими же растила она дочерей. Если выставить всех девушек и женщин в этой зале в ряд, Варри отличила бы только миссис от незамужних леди, да и то только по платьям. Все в меру искусственно бледны, одинаково сдержано, дежурно улыбаются. Что за фарс? Что за маскарад? Маски вместо лиц, роли вместо людей. Все стремились показаться добродетельными, чистыми, но были ли такими за закрытыми дверьми своих домов? Лишь дебютантки отличались. Но в этом случае все и так понятно, кто не восхищается своим первым, взрослым балом, не замечая ни князя, ни приклеенные лица. Ну, может, только Варвара. Ей тогда хотелось спать точно так же, как и сейчас. Или бегать по бальной зале дома отца, тренируя выносливость.
Скучный мир. Скучны балы, приемы, книги, люди, жизнь, скучно одиночество, которое едва ли кто-то разделит с ней. Да и зачем? Эмоции мешают делу, скука позволяет острее чувствовать ситуации и других. Так говорил ее отец.
Её жизнь такая же игра, как жизнь остальных. Манеры, приличия, честь её и её рода. Таково существование. Привычное, ничем не нарушаемое, естественное. Механизм, где она занимает своё место. Машина, зная, как управлять которой, и можно вести дела.