Дни шли. Похожие друг на друга, они отличались лишь датой на календаре. Сначала был завтрак, на котором Варвара сидела в одиночестве. Она намерено выходила из спальни позже, чем посещал столовую князь.
В первый день прибывания в доме они пересеклись, и более того видеть по утрам мужа леди Кавердиш не желала. Целый следующий день она наблюдала за привычками князя издалека.
После завтрака Варвара шла в комнату, выделенную князем – занималась перепиской, в том числе той, которую трогать не должна была. В письмах лорда не было ответов. Только то, что он он согласен взять в жены дочь виконта Ране на уже известных условиях. Все это князь говорил ещё во время первой встречи.
В середине дня Варвара едва не забывала пообедать, но и тогда без интереса катала овощи по тарелке.
Потом под предлогом прогулки шла на встречу с одним из партнеров отца. И понимала: князь, наверняка, знает, что она ходит вовсе не по парку.
Варвара не замечала Теней за собой, но это вовсе не мешало ей осознавать их присутствие. Она, посматривая на улицу через окно ресторана, слушала благодарности и предложения занять место виконта навсегда.
Княгиня лишь качала головой. Она никогда не сделает этого. Даже не из-за того положения, в котором находилась. Торговля шерстью – дело отца. Он создал монополию, растянувшуюся на всю Империю. Варвара лишь обеспечивает то, что она существует во время отсутствия хозяина.
Отец вернётся, где бы ни был, вернётся. Нужно только подождать и найти его самой.
После встречи с купцами, леди Кавердиш или возвращалась в дом князя, или шла в городскую библиотеку.
В книгах должны были найтись ответы на вопросы. В газетах могли быть зацепки. Раз уж слова соседей ничего не дали.
Варвара видела не одно и не два упоминание о пропаже людей. «Ушёл из дома», «После посещения питейного заведения…» - с этих слов начинались статьи.
Эти заметки всегда печатались на страницах ежедневных выпусков, в них не было ничего необычного, странного. Того, что нужно было Варваре.
Возвращалась всегда до прихода князя. Ужинали вдвоём в тишине. Эти полчаса тянулись так долго, что, казалось, песчинки в песочных часах падали не из верхней части в нижнюю, а с вершины горы в карьер под ней.
Лорд Кавердиш рассматривал жену, сидящую по правую руку. Взгляд его, уставший и вовсе не проницательный в эти минуты, все равно заставлял Варвару впивать ногти в ладонь, сильнее, чем необходимо, сжимать в руке прибор. Она ждала окончания трапезы внешне спокойно, отвечала ровным тоном на редкие формальные вопросы и, не изменяясь в лице, не ускоряя шаг, уходила к себе. Когда лорд Кавердиш предлогам пойти в гостиную, говорила, что болит голова или хочет спать.
Вечером же смотрела в окно. Размышляла о том, что же делать и будет ли так выглядеть дальнейшая жизнь. Скучно. Ей снова становилось скучно.
Как давно Варвара не находилось именно в этом состоянии. Мир в эти десять дней выглядел однообразно, тускло. Не было разговоров Сэмми и его неизменного «Моя госпожа» в конце фразы. Не было чего-то нового, неизведанного, того, что заставляло бы понимать: мир вокруг не заканчивается счетной книгой отцовской компании.
В сердце было почти что спокойно, как в безветренный день в поле. Да, мысли об отце, о причинах поступков князя мешали безмятежности, но они стали уже привычными, не заставляющими трепетать.
Варваре перестало нравится это чувство. Ей нравились улыбки, вызываемые непосредственностью Сэма, ее заинтересовывала злость по отношению к лорду, даже страх и тот… нет, страха Варвара предпочла бы избежать.
Беспомощность, никчемность душили. Ощущение, будто бежишь от чего-то опасного, но вместо того, чтобы двигаться вперёд, остаёшься на месте и устаёшь, оно пробуждало в Варваре ту маленькую девочку, обещавшую повзрослеть. А леди Кавердиш не хотела думать о ней. При воспоминаниях сердце пульсировало болью.
А ещё Варвару пугала подобная перемена в предпочтениях. Когда она соглашалась оставить стабильность, комфорт, понимания самой себя? Да никогда раньше.
Да, она виновата сама в том, что позволила эмоциям взять над собой верх. Если бы этого не произошло раз, не пришлось бы сейчас убеждать себя, что осталась прежней.
Но не осталась ведь. Варвара сама же в это не верит. Совершенно. Она хоть кто, но не та прежняя мисс Ране. Изменилась фамилия и титул – стала другой и сама княгиня.
Дело ли в том, что встретила князя или же причина то, что она недостаточно хорошо защищала ворота сердца. Но, в любом случае, князь «поимел», как любил выражаться конюх в отцовском доме, не только ее тело, но и душу.
Варвара смотрела на то, как небо становится малиновым, и ей казалось, что и в ее жизни наступает закат.