У, задолбал! Но спасибо ему, морального пинка он мне дал знатного. Я залетел во двор, пребывая в ярости и совершенно не думая, что меня ждет внутри дома. А ждал меня там Викин отец.
– Ну и? Мы разве звали тебя? – сурово спросил он у порога.
– Нет, я сам пришел, – ответил я.
А что мне терять? Если он сейчас набьет мне морду, мне даже легче станет, наверно.
– Скажи мне, сынок, – начал мой недотесть, и я сразу понял, что сейчас мне будет очень стыдно, – почему моей беременной больной дочери кроме родителей не к кому обратиться за помощью? Почему тебя нет рядом с ней?
Я не понял, эти дамы ничего ему не рассказали, что ли? Ну раз не они, то я расскажу.
– Мы с вашей дочерью решили расстаться, – сказал я и понял, что сейчас будет катастрофа.
– Ты чего, говнюк, беременную девушку решил кинуть? Как вообще у тебя духу хватило сюда еще явиться?!
«Тесть» выпрямился и пошел прямо на меня. Он был адски зол, и мне показалось, что сейчас одним движением руки он размажет меня прямо по стенке.
– Папа, – услышали мы тихий голос и оба обернулись.
У двери в комнату, держась за дверной косяк, стояла Вика. Бледная, какая-то вся прозрачная. Я не выдержал и в два шага преодолел расстояние между нами.
– Ты чего, малышка, не стоило вставать, мы тут сами разберемся, – взял ее на руки и понес в кроватку.
Кажется, мое сердце в этот момент билось так, что рисковало выскочить из груди. Меня переполняла нежность к моей (все равно моя!) малышке. Мне так хотелось о ней заботиться, а в итоге я только приношу лишнее беспокойство.
Самое удивительное, что пока я нес ее, она ни разу не возразила. И вообще, молча обняла меня за шею, уткнулась в нее и прикрыла глаза.
Каких неимоверных усилий мне стоило отпустить ее от себя, уложить в постель. Я набрался наглости, сел рядом и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. А потом в щеку, а потом во вторую. В каком-то сумасшествии начал судорожно целовать ее лицо, каждый его сантиметр. А Вика не сопротивлялась. То ли ей было приятно, то ли у нее просто не было сил.
А потом зашел Викин отец.
– Так, все. На выход, Никита Александрович, – указал он мне жестом на дверь.
Вика открыла глаза:
– Пап, это все я, он не бросал меня.
– Я уж понял, – хмыкнул папа.
Мы вышли с ним на кухню, он пожал мне руку и сказал:
– Иди домой, если моя девочка тебя бросила, значит, на это были причины. Не хочу, чтобы узнав, что ты торчал тут целыми днями у ее кровати, она расстроилась и почувствовала себя должной.
Ну нихрена себе логика. Писец. Я вздохнул, кивнул и ушел. Потому что он прав. Мне не нужна ее благодарность, мне нужна ее любовь.
А на улице меня ждал этот рыжий говнюк. Он вскочил со скамейки, когда меня увидел. А потом вцепился в мою руку, не дав мне пройти мимо.
– Погоди-ка, ты что, тоже теперь бывший?
Аха, кто-то сидел под окнами подслушивал. Зараза!
– Кто тебе сказал такое? – максимально удивленно ответил ему я.
– Да мне хорошо было слышно, как дядя Саша на тебя орал. Вика что, реально беременна?
Мля. Дядя Саша невольно сдал все явки и пароли. Сразу две новости, которые Костя узнать не должен был.
– Просто, от**бись, Кость, это наше с ней дело. И мы все решим. А ты вообще тут не отсвечивай.
– Пи**ец ты е*лан, – ответил он мне. – Она от тебя беременна! Да я б на руках ее носил! А ты… Слов нет. Ну ничего, если что, я твоего ребенка воспитаю, не беспокойся.
Твою мать!
– Что ты сказал, говнюк?! – я обернулся к нему и схватил за грудки. Я конкретно закипал.
А Костя останавливаться не собирался:
– Я говорю, твоего мелкого воспитаю как своего. Не волнуйся, придурок!
Вот ссска! Я уже замахнулся было для удара, но вспомнил, что у этого засранца слабое сердце. И я решил, что раз не могу ответить ему кулаками, отвечу словами.
– Куда уж тебе с твоим здоровьем. За тобой самим надо присматривать, как за ребенком. Только лишняя обуза. Хотя понимаю, конечно, ты теперь любых детей готов принять, потому что своих делать вряд ли еще получится, – ответил я и оценил, как вытянулось Костино лицо после этих слов.
А потом я развернулся и ушел. Чувствуя себя максимально хреново, потому что говорить подобное было очень подло и мерзко. Но зато теперь я точно отомстил за то, что он вообще позволил себе подумать о моем ребенке.
Это мой малыш. Растить его буду я. И никто мне не помешает.
Глава 53
Вика
Два дня прошли как во сне. Вернее, просто во сне. Я выныривала из своего забвения, пила лекарства и мамины морсы и заныривала обратно.
На третий день я немного ожила. Встала, дошла до двери и услышала, как мама с папой разговаривают на повышенных тонах.