— Это на каком? — спросил Степан Юсуфа.
— На греческом.
— Красивая песенка, о чём она?
— О молодой девушке, восемнадцати лет. Эта девушка из далёких, чужих краёв…
Купец глубоко вздохнул, смотря потерянным взглядом куда-то в сторону. От вина кружилась голова. Просторная комната, залитая багрянцем, мерцала и расплывалась.
Друзья, наконец, встали, и подошли к распахнутому окну. Оттуда дул прохладный ветерок.
Там, за окном — кромка неба налилась розово-алой краской. Слева — шумело море, тихо шелестя волнами по бережку. Справа громоздились жёлто-коричневые домики, поднимаясь, один за другим, на крутой склон. Взмахивая крыльями, летали и вскрикивали проворные чайки. Большое ярко-красное солнце медленно садилось за гору, стреляя тонкими красными лучами.
Юсуф спокойно, и сосредоточенно, говорил другу:
— Хусейн — молодой, неопытный правитель. Турки не так давно забрали Дербент у Персии. Он истребил множество его знатных жителей! Многих из них — несправедливо, и без какой-либо надобности. Он тронул тех, кого трогать было нельзя, — круглолицый советник угрожающе прищурился. — Тех, кто был дорог и мне.
Юсуф обнял купца, положив руку ему на плечо. Другой рукой он показал вперёд, хитро улыбаясь:
— За морем, и за теми холмами, Степан — лежит Персия! А здешним жителям не по нраву власть Османов, — он решительно продолжал. — На твоё серебро я смогу подкупить стражу и горожан! Они устроят мятеж, расправятся с янычарами — и убьют Хусейна. Сто пятьдесят тысяч персидских сабель уже ждут — когда придёт час вторгнуться в Ширван. Они захватят Дербент! Сюда вступит персидское войско. Я стану падишахом. А ты будешь моим визирем!
Степан не слышал, что ему говорит Юсуф. Перед глазами купца были чёрные волосы Гюльсум. И её нежная ручка, которой она держала большой розовый цветок.
— Да, я… я подумаю, — растерянно ответил он.
…
Было утро. Они шли по гладкой каменистой дороге, между круглыми коричневыми башнями. Степан держал её за руку. Девушка остановилась, и, снизу вверх, взглянула в его глаза.
— Я рада, что встретила тебя, Степан! — она тепло улыбалась. Они крепко сплели пальцы обеих рук.
Степан поцеловал Гюльсум. Они долго, и жадно, поглощали губы друг друга.
Наконец, она воскликнула, тяжко вздохнув:
— Я должна идти, потому что меня, наверное, уже ищут! — её изящное личико было исполнено печалью. — Пожалуйста, не провожай меня!
Степан всё не мог налюбоваться Гюльсум, и смотрел на неё до тех пор, пока она не исчезла за высокой коричневой аркой, уйдя куда-то вглубь паутины улочек крепости…
Купец медленно зашагал по проходу между башнями, спускаясь в сторону города, к морю. Сзади раздался топот. Кто-то быстро бежал, грохоча железом. Степан обернулся — двое янычар неслись прямо на него. Они догнали его, и грубо схватили за руки. Тяжёлый сапог врезался в спину — купец грохнулся на камни, разбив себе подбородок.
— Вы что творите?! — завопил он.
Янычары что-то кричали. Они заломали его руки, и перевязали запястья.
…
Купца приволокли во дворец, в светлую комнату. Хусейн стоял к нему спиной, смотря в окно. Он гневно восклицал что-то на турецком, размахивая руками. Когда это прекратилось, слуга в красной шапочке начал речь:
— Ты очень сильно разочаровал меня, Степан! Известно ли тебе, что в город приехал из столицы султан Мехмед! Я принял его с великими почестями! Но когда до него дошли слухи, что какой-то незнакомец, а ещё и неверный, общается с его дочерью — он был вне себя от ярости! Помня нашу прежнюю дружбу, я выпросил, чтобы тебя не казнили. Тебя посадят на каторгу29, которая плывёт в Бухару. Там, ты будешь продан в рабство.
— Но я же… — ошеломлённо вытаращив глаза, Степан силился что-то сказать.
Янычары подошли к нему, схватили за руки и за шею и потащили к выходу.
Морось становилась всё хлеще. Ветер, казалось, скоро разорвёт парус в клочья.
— …янычары схватили меня, и потащили в узилище! — воскликнул Степан. Его голос глушили порывы ветра.
Вдруг, зазвучал густой шелестящий стук — застучали градинки по палубе. Корабль со скрипом покосился, и пошёл куда-то вправо. Огромная волна захлестнула коч — ледяная вода обдала товарищей.
Все вскочили, и засуетились, пытаясь вернуть корабль в прежнее положение. Тем временем, большой коч растворился где-то в белом тумане, и в шуме града.
Впереди показались чёрные камни, и серая галька. Берег приближался пугающе быстро. Что-то оглушительно бахнуло по корпусу корабля — он с жалобным треском взвалился на землю.