— Они стоят на горе, — ответил ему Сергей, — а вы здесь помогаете нам. Значит Вы — наши.
Уже начало темнеть, когда с блок-поста передали информацию:
— На Старопромысловском шоссе, примерно в одном километре от наших позиций, боевики гвоздят войсковую колонну.
Место для нападения было выбрано идеально. С двух сторон к дороге примыкали заброшенные промышленные зоны, с множеством полуразрушенных строений.
Времени на раздумье было очень мало. Полковник Атаманов объявил общую тревогу.
— Дело происходит здесь, — сказал он, тыча пальцем в карту, — я с первым взводом обходным манёвром захожу в тыл этой группе бандитов. Ты — Семёнов, со вторым взводом, пободаешься с противоположным флангом. Как выедите на исходную — не торопитесь. Атаковать будем разом. Сигнал — зелёная ракета.
Сергей, со взводом омоновцев, где полуприсядом, а где и по-пластунски, вышли на исходную. Сердце его бешено стучало. Омоновцы залегли цепью и ощетинились стволами автоматов в сторону боевиков. А у дороги в это время раздавались свист пуль и горестные стоны.
Увидев зелёную ракету, омоновцы начали движение вперёд.
— Огонь, — скомандовал Сергей.
Милиционеры открыли кинжальную пальбу. Среди бандитов появились потери. Было видно, как они, унося раненых, ретировались. Уходили они классически, уползая вправо и влево по фронту.
До обочины дороги оставалось около десяти метров. Сергей заметил, как, спрятавшись за отскочившее колесо обгоревшего КАМАЗа, закрыв голову руками, мается раненый солдатик.
— «Титаник», прикрой меня. Я к дороге, — крикнул он и пополз к раненому.
Время остановилось. Как будто кто — то нажал на пульте дистанционника замедление кадра. Теперь Сергей понимал Гастелло и Матросова. Видимо, в организме происходит такой сильный впрыск адреналина в кровь, что человек перестаёт соображать, он слепо движется к намеченной цели, не замечая препятствий. Одержимый одной идеей — закончить начатое. В ушах звенело. Каждое движение давалось с трудом. Сергей полз, разгребая в стороны грязный снег и мокрую глину, иногда ныряя лицом в лужи талой воды.
Когда до дороги оставалось всего пара метров, Сергея прижал к земле снайпер. Он понял это, когда над его головой, как пчёлы, прожужжали три пули. Стрельба не была похожа на беспорядочную. Кто-то невидимый на той стороне дороги взял Сергея на мушку и терпеливо ждал, готовый в четвёртый раз нажать на курок.
Сергей полежал лицом в грязь, перевернулся на бок, перекрестился и одним рывком кинулся к обочине дороги. Схватив солдата за сапог, он резко пополз в обратную сторону. Солдатик мычал и упирался второй ногой в землю, а Сергей всё никак не мог понять: почему он не помогает ему и только мешает. Поэтому он встряхнул военного и сказал несколько непечатных слов, пообещав ему, что если тот будет упираться, то он — Сергей доделает за бандитов их работу, которую они не закончили.
Только много позже Сергей понял, что рядовой принял его за боевика. В зелёном камуфляже типа «шелест», без знаков различия, с бородой и без головного убора, Сергей как две капли воды походил на горца.
— А пули он в тебя клал кучно, — сказал Сергею «Титаник», — я думал — достанет. Да видно то ли у него прицел сбился, то ли батарейка села, ну, а — скорее всего, ангел тебя прикрывал своими святыми крылышками.
День отъезда Аркадий Атаманов держал в тайне, которую поведал только двум своим заместителям. Бойцам же запретил говорить дату возвращения домой категорически.
Сергей выходил из столовой, когда его догнал Вадик Фокин, по кличке «Памятник». Прозвали его так потому, что однажды, фотографируясь с боевыми товарищами, кто-то сказал:
— Давайте, парни, сфоткаемся на память!
— Куда? На памятник? — переспросил Вадик, — на памятник не буду…
Вообще Фокин отличался бурной фантазией. Например, однажды задержав на улице гражданина и, доставив его в отделение, он насмешил всю дежурную часть, указав в рапорте, что: «гражданин — такой-то, находясь в пьяном виде, следовал за впереди идущей гражданкой и на протяжении двух кварталов громко восхищался её фигурой в грубой нецензурной форме…».
Так вот, Вадик теребил Сергея за рукав куртки:
— Товарищ капитан, а товарищ капитан? Когда отъезд домой?
— Вовремя, товарищ прапорщик!
— Да я почему спрашиваю: думаю вот — постирать мне трусы или ещё в этих смогу поехать?
— Как хочешь, Вадик! Можешь в этих ехать — если чего — тебя переоденут. Ну, а лучше всего постирать, в целях гигиены. И делать это хотя бы раз в два дня, — сказал Сергей и пошёл в другую сторону.