Наступил 1848 год — время неосуществившихся надежд, «весны народов», которой так и не суждено было перейти в лето демократической свободы. «События в Европе возбудили молодежь, — доносили жандармы из Вильно, — особенно же ремесленников, которые рвутся к оружию». Молодежь Польши верила, что весь мир переменится: революция во Франции, Германии, Италии, Австрии, действия польских революционеров в Познанском княжестве удесятеряли ее силы. «Во всей Европе революция, быть ей и у нас» — таков был ход мыслей польских демократов. Среди петербургских членов Союза литовской молодежи распространились слухи, что генерал Бем уже идет из Австрии к границам царской империи во главе польских революционных легионов, а поэтому нельзя медлить, следует влиться в них. В атмосфере всеобщего возбуждения вдруг прозвучал отрезвляющий голос Сераковского. Он потребовал проверить информацию о легионах Бема. Выполнение этого поручения Зыгмунт взял на себя. Как раз в это время он получил от матери письмо, зовущее его на родину для устройства семейных дел. Зыгмунт без особого труда получил отпуск и подорожную. Но 21 апреля 1848 года у самой границы, в местечке Почаев Кременецкого уезда Волынской губернии, Зыгмунт был арестован и вскоре предстал перед генералом Дубельтом, начальником III отделения по обвинению в попытке бегства за рубеж.
В казематах III отделения Зыгмунт держался твердо. Допросы не только не раскрыли существования революционного общества, но и не дали никаких улик для обвинения Сераковского в бегстве за границу. Однако шеф жандармов граф Орлов заявил, что «обстоятельства дела навлекают на Сераковского некоторые подозрения в намерении скрыться за границу и потому необходимо принять в отношении его меры осторожности». Николай I начертал резолюцию: «В Оренбургский корпус». Так «по подозрению в намерении» студент был определен в солдаты без суда и следствия. Но, пострадав сам, Зыгмунт спас товарищей. Он имел основание писать друзьям: «Клянусь вам, что я спокоен. Я нимало не думаю о погребении, а только о прощении. Будьте здоровы и веселы, как я здоров и весел».
20 мая 1848 года Зыгмунт в сопровождении жандармского поручика выехал на курьерских из столицы. Накануне ему передали сорок семь рублей серебром — прощальный дар спасенных друзей.