— Проклятие!
— Он решил так… Он сказал: этот, с бородой, который обманул, он, пожалуй, мог бы… Солнце не страшно для него… Всего три ночи пути…
— Три ночи? Но куда?
— Не знаю. Это были его последние слова. Больше я не разобрал ничего.
— Он бредил. Я такой же, как и вы все. Я вырос в подземельях… и никогда не выходил на солнце.
— А может, ты родился еще до огненной черты, за год-два?.. Почему только у тебя растет борода? Вдруг солнечные лучи не смертельны для тебя?
— Хочешь избавиться от меня таким способом? Не выйдет! — Борода усмехнулся. — Действительно ли он бредил так или ты придумал это сам — я не настолько глуп, чтобы поверить… Инстинкт подсказывает мне, что солнце гибельно. Я страшусь его лучей, как и все вы. И я не хочу умирать. Идите, как решили. Я остаюсь и попробую найти книгу, о которой он говорил.
— Подумай, Борода!
— Я уже подумал. Наши пути разошлись… Буду искать правду один.
— Это твое право. Но мне жаль, что ты оставляешь нас. И хоть ты обидел меня несправедливым подозрением, повторяю: я ничего не придумал. Старик произнес те слова, и я передал их тебе точно.
— Прощай!
— Прощай, Борода. Мы пойдем вдоль гор на север. Будем оставлять знаки, чтобы ты мог найти нас, если передумаешь.
— Я не передумаю.
Одноглазый направился к выходу, но, не дойдя до двери, вернулся.
— Вот, — сказал он, снова подходя к столу, за которым сидел Борода, — этот порошок — кофе… Его прислал тот старик в башмаках на меху. Опять похоже на обман… Порошок горький… Возьми его, если хочешь.
Одноглазый вынул из кармана кожаной куртки небольшую металлическую банку. Поставил ее на стол.
Борода не шевельнулся. Глаза его были устремлены в темноту поверх головы Одноглазого. Одноглазый потоптался у стола и молча вышел, тяжело ступая подкованными сапогами.
Три ночи подряд Борода пытался проникнуть в развалины, лежащие внизу в долине. Все было напрасно. Часть входов оказалась завалена, остальные тщательно охранялись. Из них доходил слабый свет, слышны были приглушенные голоса. На стук камня, выкатившегося из-под ног Бороды, просвистела стрела.
Электрические машины давали все меньше энергии. Светильники гасли один за другим. Надо было что-то делать.
На закате следующего дня, когда солнце скрылось за гребнем хребта и густая фиолетовая тень легла в долине, Борода, выглянув в смотровую щель верхней лаборатории, заметил внизу цепочку людей. Они шли от развалин и медленно поднимались по склону вверх к пещерам.
Борода разыскал оптическую трубу и долго рассматривал в нее приближающийся отряд. Впереди шел старик в широкополой шляпе и коротком плаще. Кажется, это был тот самый, который побывал у них в лаборатории. У него на груди на коротком ремне висела черная трубка с блестящей изогнутой рукоятью. Борода знал это оружие. Оно выбрасывало прерывистый огонь и могло умертвить с большого расстояния. У остальных были луки со стрелами и палки с длинными острыми лезвиями.
К ночи они будут у нижнего входа. Борода поспешно спустился вниз. Привалил к двери нижнего входа изнутри большие камни. Привел в готовность секретные ловушки. Пусть поработают и хоть как-то заплатят за разгром лаборатории. Потом он положил в кожаный мешок запас копченого мяса, другой мешок наполнил водой. Кажется, все…
Он остановил водяные машины, и тусклый свет немногих светильников погас. В лабиринте наступила непроглядная тьма. Перебросив через плечо кожаные мешки с едой и питьем, Борода ощупью направился к тайному выходу, известному только ему одному.
Теперь надо было решать, куда идти. Чуть заметная тропа вела вдоль скалистого склона хребта на север — туда, куда ушли Одноглазый и ребята. Но старик, умирая, сказал о пути длиной в три ночи. Ночь приходила с востока, из пустыни.
И вдруг Борода понял, что выбор уже сделан, сделан еще тогда, когда он говорил последний раз с Одноглазым… Путь только один — на восток, в пустыню. И чего бы это ни стоило, он должен дойти. Если даже в конце пути ждет смерть, он, умирая, будет знать больше, чем знает сейчас. И оставит знак тем, кто пойдет следом за ним. Старик не успел всего сказать, но теперь это не так важно, раз он решил идти…
Рассвет застал его у подножия гор на краю каменистой пустыни. Когда восток заалел, а горы за спиной позолотило еще невидимое солнце, Борода разыскал пещеру-навес и забился в самую глубину, куда не могли бы проникнуть солнечные лучи. Утомленный переходом, он тотчас заснул. Когда он проснулся, солнце уже скрылось за хребтом.