Где жаворонков заменяют бакланы,
Где сейнеры вдоль деревяного мола
Качаются, готовые сняться с прикола…
И возле гранитной узорной церквушки
Наставят гортензии синие, ушки,
Холщёвое небо одарят в достатке
Густой синевой…
(Ну, а цвета остатки
И морю достанутся — прямо от устья
Речонки —
И щедро: малярной кистью…)
Из кружки (из бухточки) пена прибоя —
Рыбаку обещает что-то хмельное…
Но — бряканье цепи. Но — скрип якорей.
Последняя кружка?
Он помнит о ней…
А краски бледнеют. И синее тоже,
Белея, иссякнуть под тучами может…
Вот — море и небо утратили цвет —
И нет рыбаков,
И сейнеров нет.
Отлив.
Скалы голы.
Залив — по колени…
А стих не подвержен такой перемене.
267.
ДВОЙНОЙ СОНЕТ
Река листвой сыта, и зелена.
Какой-то дуб вдруг выторчит из щели,
Под ним коровы рыжая спина,
По берегам кочуют времена:
Чернеют троглодитские пещеры,
или — четырнадцатый век мелькнёт
То башней, то углом зубца стенного,
И, как неустоявшееся слово -
От берега до берега и снова -
Байдарку сносит каждый поворот.
И ветер, курс меняя, то и дело
В ветвях нависших дёргает струну…
А вот шапчонка чудом уцелела
И продолжает прятать седину.
Зигзагами расщедрилась река,
Стремительная как начало лета:
То тень прорвут густые пятна света,
То виснет ветвь как жадная рука,
То вытянутся травы по теченью: —
Не сдвинув с места их вода несёт.
То вдруг порожек, то водоворт,
То морщит воду ручейков паденье.
Весло небрежно чиркнет по камням -
Стрекозы или просто брызги там?
Река спешит, река живёт в разбеге:
Так весело и так бездумно ей
В зелёном коридоре тополей!
А тополя напомнят нам о снеге.
23 июня 2009
268.
ПАРЦИФАЛЬ
А. Д. Михайлову
Меня послал фон Эшенбах
Предмет неведомый искать,
Да бесконечно на плечах
Кастрюлю ржавую таскать!
Я находил, бросал — не жаль:
Ведь это всё был не Грааль…
Но Что он есть? На вид каков?
Всё в мире отвечало мне
Апофатическое "Не…"
Поди, спроси у берегов,
У замков, или деревень,
Но им ответить, видно, лень.
А тот, кто в путь меня погнал
Сам, видно, ничего не знал…
Но кто же — я? Опять ответ
"не, не, не, не…" — иного нет:
Я не Гавейн, не Ланцелот,
И, уж понятно, не Артур,
И мне не нужен Камелот
И стайки тех дворцовых дур,
Но мне, увы, невнятна цель…
Я видел города в горах,
Верблюдов в солнечных степях
И троллей в северных лесах,
Я видел гору Сен-Мишель…
Лечу "туда, не вем куда"
Найти бы "то не знаю что"…
Я должен странствовать всегда…
Седлом набил я место то,
Проехал тысячи страниц…
И что нашел я? Пенье птиц?
Ну, жаворонок над травой,
Да свет небес над головой…
И вновь скачу, неутомим…
Холм за холмом… А что за ним?
Сэр, ну куда Вас понесло?
Пусть я до дыр протёр седло,
Я понял, что такое даль:
Она сама и есть Грааль!
9 авг. 2006 г.
269.
Петербургу
Мне надоело мёрзнуть на ветрах
Полуморозов-полунаводнений,
Мне надоело мёрзнуть в катерах
Из-под мостов бегущих в царство теней,
Мне надоели сбывшиеся сны
Шемякинской ли, восковой персоны,
Граниты петропавловской стены,
Скукоженные зло и полусонно,
Мне надоело мёрзнуть просто так,
И та зима была мне не по силам,
Пока она ворочалась в домах,
Тех, сколь холодных, столь и некрасивых,
Знакомыми набитых по карниз,
Трещавших от надутых воскресений,
Мне надоело мёрзнуть, рваться из
Промозглых ожиданий предвесенних,
Мне надоела истинность дождя
Долбящей искренностью поученья,
И бесконечные "круги своя",
Расчитанные лишь на возвращенья…
Мне надоело мёрзнуть, на часах
Оружие столетий охраняя,
И в еле шевелящихся лесах,
Забывших, как скрип отличить от лая.
11 авг. 2006
270.
Когда двадцатый век расхвастался богатством,
И лик его предстал, травим и насеком,
Он сам себе не смел в невнятности признаться,