«Интересно, долго мне будет вести на одиноких солдат, которых можно снимать по-тихому», - подумал Серов, и, конечно же, в ту же секунду ему навстречу из-за ближайшей палатки вырулила тройка бойцов.
Первого капитан снял практически мгновенно, вот только на этот раз, видимо, попались опытные воины, привыкшие сначала рубить, а уж потом удивляться. Увидев участь своего товарища, бойцы довольно резво метнулись в разные стороны, поэтому второй выстрел получился не столь удачным. Пуля попала в плечо, по-видимому, задев кость – его аж развернуло – и по ушам ударил полукрик-полурык боли. Третий же, воспользовавшись временем, которое ему предоставили за счет своего здоровья и жизни его товарищи, успел приблизиться к Серову на расстояние клинка и коротким движением попытался проделать в нем еще одно, явно лишнее, отверстие.
Однако капитан был иного мнения. Понимая, что ни отбить, ни уклонится нормально от удара не получится, он прямо из стоячего положения прыгнул назад. Заваливаясь на спину, Серов, умудрился в полете всадить в противника две пули и только после этого хлопнулся на снег. Снег посреди лагеря оказался утоптанным, поэтому смягчил падения слабо.
А со всех сторон уже начали раздаваться тревожные крики.
В этот же момент на другом конце лагеря что-то знатно полыхнуло, закричали люди, где-то вдалеке заржали потревоженные лошади.
«Ну поехали, помолясь», - капитан достал из кармана одну из четырех трофейных Ф-1 и дернув чеку бросил ее туда, где врагов было больше всего. Гранату было жаль до слез – к сожалению в ближайшие сто-двести лет стабильного обеспечения боеприпасами не предвиделось. Нестабильного, в общем-то, тоже.
Взрыв гранаты стал сигналом для общей атаки. Именно подготовкой этого этапа и координацией всех участников капитану пришлось заниматься большую часть ночи. Лагерь осаждающих был разбит напротив замка, контролируя только сторону ворот, поэтому никто не помешал баронской дружине спуститься по задней стенке используя веревки и другие подручные средства.
Потом долго искали белую ткань на импровизированные маскхалаты, собирались, аккуратно занимали позиции, так чтобы не привлечь внимания. В общем сама атака началась уже глубоко за полночь.
Шесть десятков Александровой дружины свалились на осаждающих как снег на голову. Почувствовавшие кровь бойцы атаковали натренированными работать вместе десятками, рубя направо и налево выскакивающих тут и там вражеских солдат. Большинство воинов пришедших под стены чужого замка хоть и успели проснуться – как тут не проснёшься, когда такое происходит – и даже успели схватить оружие, вот только надеть доспехи – дело гораздо более долгое. А значит, на одиночных, ошалевших от взрывов, криков, стонов, мечущихся коней и, схвативших первое попавшее под руку оружие, солдат, выходили организованные группы одоспешенных и прикрывающих друг друга ангелов смерти.
Дополнительно свой вклад в общую панику вносили крики раздававшиеся с разных концов лагеря: «Нас предали», «спасайся кто может», «у них маги», «это ловушка». Понятно, что кричали все это люди капитана, что было заранее оговорено на экспресс военном совете перед началом операции.
Ну и конечно не последнюю роль сыграло то, что большая часть руководящего состава этого импровизированного экспедиционного корпуса погибла или как минимум пострадала в самом начале от заклинания Ариена и взрыва гранаты. Собственно, именно для того это делалось: важно было выбить тех, кто мог командовать, изъять точки кристаллизации, вокруг которых могло организоваться сопротивление.
И тем не менее отпор осаждающие оказывали отчаянный, даже несмотря на то, что все было против них. Не смотря на все ухищрения до того, как начать сдаваться дружинники баронов Хэдэл и Тайз сумели забрать с собой на тот свет восемнадцать человек из Александового войска. Почти треть. Такие потери стали для капитана серьёзным ударом, при том, что все остальные восприняли их как должное. Более того все подходили, поздравляли Серова с победой, с тем, что его план, который изначально казался опытным наемникам излишне оптимистичным, блестяще претворился в жизнь.
«Все-таки тут к жизни и смерти относятся совсем по-другому». – Серов смотрел на трупы, выложенные рядами напротив замковых ворот, и думал о высоком. На востоке над горизонтом начали пробиваться первые лучи зимнего холодного солнца.
«Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская земля», - пришли на ум капитану старые строчки. «Что-то я не то делаю. Полгода прошло, я командир отряда, барон, феодал, под рукой которого несколько тысяч человек, а я все так же бегаю с автоматом. Лажа какая-то получается. А с другой стороны – вот послал людей на смерть и что из этого получилось? А сколько бы погибло если бы я не участвовал сам. А сколько погибло, возьми они с дуру замок?»