Из всех преследователей проблем доставила только странная летающая тварь с длинными, загнутыми когтями. Она была достаточно юркой, чтобы лавировать среди деревьев, и обладала настолько сильными и прочными крыльями, что могла продираться сквозь переплетения ветвей. Кольтире пришлось убегать от нее на восток, и она каким-то образом чувствовала его и не отставала. Наконец, он сумел отрубить ей крыло мечом, внезапно выскочив из-за толстого ствола дерева. Она упала на землю и превратилась в камень. Кольтира удивился, но на всякий случай доломал ей второе крыло и когти - тело оказалось слишком прочным даже для укрепленного магией клинка.
Кольтира вернулся к отряду и продолжил стрелять. Он уже дважды специально позволил Тассариану заметить себя - пытался его выманить, чтобы поговорить, но тот не отъезжал далеко от войска, и даже отскочившая от наплечника стрела не заставила его погнаться за эльфом самому - послал то самое летающее существо.
Кольтира не промахнулся ни разу, но далеко не каждое попадание уничтожало оживших мертвецов. Он взял с собой несколько особых стрел, с зачарованными наконечниками, но их помногу не выдавали, и даже слова о задании самой генерала не позволили Кольтире получить больше десятка. Их он пока берег.
Во время этого “сопровождения” немертвого отряда Кольтира убил врагов больше, чем за короткую схватку в Ан’овине, но жажду мести утолить не удавалось. Вполне возможно, что он только злил командира необходимостью тащить трупы и заново напитывать их темной магией, а не приносил какой-то реальный ущерб.
Толстякам его стрелы, вонзающиеся в них по самое оперение, были нипочем, а подходить близко, для удара клинком, было глупо. Как бы ни превосходил живой эльф в скорости и ловкости мертвецов, от такой толпы ему не уйти. Уязвимых мест у толстяков, казалось, не было: зачарованные стрелы в глазу ослепили, но не убили такую тварь. Ну, хоть менее опасным стал. Омерзительно булькая разорванным брюхом, толстяк как-то раз попытался достать его серпом на длинной цепи, но эльф уже знал о такой возможности и успел переместиться. Эта длинная цепь была только у того, ослепленного, и Кольтира мог лишь надеяться, что это все же был тот самый толстяк, убивший его брата.
Кружить тут вечно Кольтира не мог. Рано или поздно он достанет рыцаря настолько, что тот заставит отряд рассредоточиться и всем искать назойливого эльфа. Он сделал перерыв, чтобы отдохнуть и позволить нежити подумать, будто он отвязался от них. Некоторое время следил за Тассарианом, но тот не оказывался один, вдалеке от отряда. Естественная нужда его не звала, на прогулки под луной немертвого рыцаря тоже не тянуло.
Кольтира зашел вперед по ходу движения отряда и, выждав момент, пустил стрелу прямо в гниющее сердце мертвецу, идущему в шаге от своего командира. И тут же перебежал на другое место, снова позволив Тассариану заметить себя. Тассариан негромко хмыкнул, но на этот раз понял намек. Он сделал нежити знак оставаться на месте и потянул поводья, направляя коня по той тропинке, на которую Кольтира и пытался его заманить. Теперь эльф поменял свое расположение беззвучно.
Ощущение холода, опасности и обреченности усиливалось. Он чувствовал все это поблизости от Тассариана и тогда, у Ан’овина, но в тот момент страх за Фальтору и желание спасти его вытесняли из головы прочие мысли. Кольтира долго добивался того, чтобы отвести Тассариана подальше от его отряда, но сейчас в голове замелькала назойливая мысль, что самым разумным поступком будет убраться отсюда поскорее. Он навлечет на себя большую беду, если будет продолжать в том же духе…
Кольтира разозлился на себя за этот страх. Тассариан - проклятая нежить, тварь, из-за которой погиб Фальтора. Если бы он не убил Мерриэль - а это явно был он, брат рвался к нему целенаправленно, значит, видел, кто решил с самого начала боя снять мага, как самого опасного противника, и метнул тот нож. Если бы не Тассариан, Фальтора не потерял бы голову и не бросился бы на врага один. Не оказался бы в отдалении от остальных бойцов, не стал бы удобной, бросающейся в глаза мишенью для того толстяка с серпом. Тогда Кольтира смог бы проследить, чтобы с Фальторой ничего не случилось. Погибло более половины эльфов, защищавших Ан’овин, но Кольтира вытащил бы брата хоть за шкирку, если бы тому вздумалось еще погеройствовать. В любом случае, это Тассариан привел нежить нападать на Ан’овин, это он был причиной смерти всех эльфов, погибших там.
Зло сощурившись, Кольтира крепче стиснул в пальцах вытащенную из колчана стрелу с зачарованным наконечником. У него есть задание. Поговорить, попытаться переманить на свою сторону. Эмоции здесь лишние.
В сумерках матово и жутко блестел черный доспех, отражая свет полной луны. Была мысль сначала убить немертвого коня, обвешенного черепами: и выкованными на броне, и настоящими. Это точно разозлит Тассариана достаточно, чтобы тот последовал за Кольтирой подальше от своего отряда. Но нет, не надо его отвлекать.
Кольтира, старательно прицелившись, выпустил стрелу. Та вонзилась в грудь Тассариана, сумев пробить неизвестный металл. Вошла в тело неглубоко, не больше, чем на ладонь, несмотря на мощный заряд магии. Чары должны были нанести вред не только доспеху, но и телу ожившего мертвеца, но, похоже, несущественный - Тассариан не выглядел раненным. Зато наконечник у стрелы был хитрый, с острыми лепестками, раскрывающимися при попытке ее вытащить.
- Опять ты, - равнодушно констатировал Тассариан, глядя на показавшегося Кольтиру ледяными глазами.
Он медленно обхватил пальцами торчащую из его груди стрелу и вытянул ее вместе со всеми раскрывшимися лепестками, даже не изменившись в лице. Мертвое тело не чувствовало боли и почти не кровоточило при ранении.
- Кажется, я узнаю этот запах, - процедил Тассариан, отбрасывая стрелу в сторону и вытягивая из-за спины меч.
Кольтира решил, что уже достаточно замотивировал его на продолжение беседы. Он побежал от него по тропинке, намеренно выбрав путь по земле, чтобы был соблазн броситься в погоню и отойти еще дальше от отряда. Туда, где их точно никто не подслушает.
- Это запах трусости! - рявкнул Тассариан.
Кольтира, чувствуя приближение всадника, жаждущего его крови, пробежал еще пару десятков шагов, а потом перепрыгнул высокие заросли малины и скрылся за деревьями. “Тебе ли говорить о запахе, дохляк?” - мысленно съязвил он. Однако, к его удивлению, этот дохляк, в отличие от своего отряда, не пах ничем - ни живым человеком, ни мертвечиной.
Тассариан, потеряв его из виду, остановил коня у края тропы.
- Сентиментальный глупец, поддавшийся эмоциям, забрался в раскрытую львиную пасть, только чтобы затем сбежать, как побитый мальчишка, - с явным презрением прокомментировал он, намеренно повышая голос, чтобы эльф его услышал, даже если бы отбежал дальше.
Кольтира усмехнулся. Тоже хочет разозлить и таким способом выманить. С мальчишкой-рекрутом или недавним выпускником, полным гордого осознания чести стать следопытом, обвинение в трусости, возможно, и сработало бы, несмотря на то, что и в Академии и в армии постоянно в головы вдалбливают не попадаться на такого рода провокации. Но Кольтира-то точно не собирался выскакивать на видное место и предлагать дуэль рыцарю, на его глазах с легкостью перерубившему добротный эльфийский клинок.
Тассариан тем временем устал ждать и попытался сунуться в лес там, где между деревьев можно было проехать на лошади. Под копытами тихо потрескивали прошлогодние иголки, сброшенные хвойными деревьями. Толстая ветка стукнула о металл доспеха - рыцарь видел в темноте плохо, как и все люди.
- Неважно, чего он хотел. Он заслужил кару более страшную, чем простая смерть, - сказал он негромко. Вроде как самому себе, но явно с расчетом, что его услышат.
“Ага, после такой угрозы враг задрожит от ужаса и выдаст себя клацаньем зубов”, - скривился Кольтира. Он мысленно насмехался, но на самом деле ему было очень страшно. Он видел сквозь переплетения веток силуэт Тассариана и его светящиеся голубым пламенем глаза, поэтому знал, что тот его не заметил. И все равно не мог отделаться от ощущения, что на него в эту минуту пристально глядит сама Смерть. Это какая-то особая магия у рыцарей смерти или личная способность самого Тассариана?