— Это Вы о чем?
— Я о своем увольнении. Ухожу по собственному желанию. Сейчас у секретаря напишу заявление, ну, чтобы два раза не бегать, то с паспортом, то еще с чем. И — через две недельки, считайте сами, мои ученики — ослики и грызлики — будут Вашими. Так что выздоравливайте скорее и набирайтесь сил. Они Вам понадобятся. А что Вы, София Юрьевна, так побледнели? Вам, как лучшему и единственному в своем роде специалисту, моя учебная нагрузка не составит особого труда. Во всяком случае, пока наш с Вами директор не найдет мне достойную замену. Верно, Всеволод Егорович?
Автобус слегка мотнуло на скользкой дороге, и Екатерина вынужденно открыла глаза, отвлекаясь от невеселых воспоминаний. Ничего не изменилось. В салоне все тот же усыпляющий равномерный гул: разговоры пассажиров, требовательное мяуканье кота о предоставлении ему свободы, безвкусная кинокомедия по телевизору, расположенному над головой их водителя. За окном — мокрые поля, леса, редкие встречные машины и стена воды. Воды, соединяющей небо и землю.
— Ну вот, опять съехали с федеральной трассы! — проворчала пожилая дама с соседнего кресла. — Я разве платила деньги, чтобы меня по объездным дорогам возили? Теперь не меньше получаса по кочкам трясти нас будет!
— Почему мы съехали с федеральной трассы? — нехотя спросила Катерина. «Какая, впрочем, разница, почему? Водитель обязан довезти нас до Перми, так хоть через Северный полюс, но довезет».
— Ясное дело — трасса перекрыта. Или опять чего–то ремонтируют, или авария. Ой, а в прошлую субботу я ездила к внукам в Пермь, так мы в такую жуткую пробку попали…
Катерина снова прикрыла веки, отстраняясь от болтливой попутчицы и просматривая на своем внутреннем экране дальнейшие несчастья вчерашнего дня.
За какие–то сутки, даже не сутки, а лишь несколько часов, молодая женщина умудрилась потерять любимого мужчину и любимую работу. Она вспомнила, как проревела вчера остаток дня на плече подруги, рассказывая ей все произошедшее и проклиная злополучную судьбу. Вспомнила, как невнятно что–то пыталась объяснить вечером сестре, маме и бабушке, почему не будет свадьбы. Советы и утешения близких перемешались в ее голове:
— Ничего, ничего, Катька! Не хнычь! Он у нас еще получит! — воинственно потрясала кулаками Надежда, глядя на рыдающую подругу. — Я на твоего Родиона всех наших одноклассников натравлю. Будет знать, как обижать такую девчонку! И работу тебе найдем. Айда ко мне в торговлю, а?
— Давай, дочурка, успокаивайся, — спокойным и очень печальным тоном приговаривала мать. — Родион твой не прав. Но хорошо, что все произошло именно сейчас, до свадьбы. Это лучше, чем целую жизнь с ним мучиться, а итог будет все равно одинаковый. Вон как твой отец. И мне жизнь поломал, и вас оставил.
— Это потому, что и ты, мама, и Катька, вы просто не умеете за себя постоять! — вклинилась Варвара. — Вот взять, к примеру, меня. Пусть мне на деньги не очень везет, но в отношениях с мужчинами я себя защищать умею! Вот будь Родька моим женихом, он бы и мечтать у меня не смог, чтобы куда–то налево. А у вас же все на доверии! Как будто мужчинам известно такое слово! Они же доверие воспринимают как безразличие. Вот на подвиги и тянет! Строже надо быть!
— Да, да, Варя! — Надежда усердно закивала головой. — В отношениях самое главное — это правильный расчет! И что ты, Катюха, не уехала с Лешкой в прошлом году в Норвегию? Жила бы, как королевна, за границей! По–норвежски уже вовсю щебетала и не пахала бы так, за копейки.
— Мы с Алексеем друзья. А люблю я Родиона, — сквозь судорожные рыдания вымолвила Катерина. — У меня к Родьке чувства, понимаете?
— Чувства? Катя, да откуда в тебе столько хлама? Средневековье какое–то! — снова подлила масла в огонь младшая сестра. — Такого парня упустила, такой шанс на лучшую жизнь! А сейчас ни жениха у тебя, ни работы…
— А ну, девки, уймитесь! — строго скомандовала бабушка, протягивая навстречу Катерине теплый травяной чай. — Не до ваших упреков ей! Что случилось, то случилось. Работа трудолюбивых людей уважает, Катя без дела не останется. В другую школу возьмут. И женихов кругом — пруд пруди. Родьку, конечно, я на порог нашего дома больше не пущу. А в остальном все нормально, Катюша. Не истязай себя слезами. Жизнь продолжается.
— Я не знаю, как дальше мне жить, бабушка.